Ты только попроси. Или дай мне уйти

Ее голос спокоен и невозмутим, но я-то знаю, что она страдает. Ракель ничего не говорит, но переносит это тяжело, поэтому не буду больше сыпать соль ей на рану.

Повесив трубку, снова ложусь в кровать и засыпаю. Минут через десять после того, как просыпаюсь, в комнату входит Симона со стаканчиком воды и таблетками. Мне нужно выпить лекарство. Принимаю его, и Симона с улыбкой говорит:

– Хотите, посмотрим здесь «Безумную Эсмеральду»? Она начнется через десять минут.

Киваю. Приглашаю ее сесть на кровать, она прислоняется к спинке, и я спрашиваю:

– Что происходит у вас с Лайлой?

– А почему ты думаешь, что что-то происходит?

Откинув соблазн солгать, я говорю Симоне:

– Слышала, как вы спорили с Норбертом из-за ее приезда. К тому же я понаблюдала за ней – она не ладит с тобой и Бьорном, но вы это скрываете. Ты расскажешь мне, что происходит?

Симона подносит руку к лицу и, убрав волосы, отвечает:

– Это не моя племянница, а Норберта. И эта антипатия взаимна. По словам матери этого монстра, мы работаем прислугой только по моей вине, поэтому они презирают нас. Но знаешь что? Уж лучше быть прислугой, чем такой жалкой, как эта девчонка, хоть она и получила свой супердиплом по экономике.

– Почему ты так говоришь?

– Джудит, здесь что-то нечисто, – и понизив голос, она добавляет: – Я только вчера опять поссорилась с Норбертом по вине этой бесстыдницы. Она вбила ему в голову какую-то дрянь и…

– Дрянь? О чем ты?

– Мать Лайлы живет в Лондоне и хочет, чтобы мы, выйдя на пенсию, тоже туда перебрались. Но я не собираюсь переезжать ни в Лондон, ни куда-либо еще. Ни за что.

Вот это закрутили. Да уж, в каждой семье есть интриги. Не зная, что на это ответить, отмечаю:

– Я слышала твои слова о случившемся с Бьорном, но о чем речь?

– Она сделала нечто очень скверное, но я не буду об этом говорить. Пусть Бьорн сам тебе об этом расскажет, если захочет. Но эта гадкая девчонка плохая… очень плохая.

Не понимая, к чему она клонит, собираюсь расспросить ее, но тут звучит мелодия «Безумной Эсмеральды», и я умолкаю. Продолжим этот разговор в другой раз.

На наших лицах тревога, пока мы наблюдаем, как Луис Альфонсо Киньонес поправляется после выстрела в грудь. Он ничего не помнит. Даже о том, что его любимая – это Эсмеральда Мендоса и что он – отец очаровательного малыша.

Она страдает. Мы страдаем.

Боже мой, чертов сериал!

Начался октябрь, моя авария уже в прошлом. Эрик и все остальные хорошо заботились обо мне, все идет как по маслу, и мне даже иногда становится жутко из-за того, что я так счастлива.

За все это время мы ссорились с Эриком всего пару раз, и только из-за работы. Я хочу работать, а он не хочет, чтобы я это делала. Он считает, что, если я начну работать, у нас станет меньше времени на общение и начнутся проблемы.

Терпеть не могу, когда меня в чем-то ограничивают. Каждый раз, когда мы об этом заговариваем, в итоге один из нас выходит из комнаты, хлопнув дверью.

Пару раз по утрам в воскресенье Эрик ездит на стрельбище с Флином и Лайлой. Я остаюсь дома. Мне не нравится оружие, поэтому предпочитаю держаться от него подальше.

Однажды утром Эрик звонит мне из офиса и просит заехать на работу к Бьорну, чтобы подписать кое-какие документы. Когда я спрашиваю, какие именно, он отвечает, что речь идет о нашем завещании, и я вся цепенею. Коченею. В Германии предусмотрительны даже в этом.

Поразмыслив об этом, понимаю, что так будет лучше. И потом, я доставлю родным лишние проблемы, если со мной действительно что-то случится.

В офисе Бьорна все радушно меня приветствуют. Я – сеньора Циммерман, что удивляет всех, кроме Хельги. Она радостно меня приветствует. Немного краснею, вспоминая, что я вытворяла с ней несколько месяцев назад в отеле.

Ух… мне так жарко!

Когда вхожу в кабинет Бьорна, меня бросает в жар. Последний раз, когда я была здесь, все закончилось тем, что я лежала на письменном столе – обнаженная и с раздвинутыми ногами.

Бьорн встает и целует меня в обе щеки.

С профессиональным этикетом он показывает мне документы, которые подписал Эрик, и я узнаю, что наш друг – не только адвокат, но и нотариус.

Отличная партия!

Красивый, добрый, элегантный, адвокат и нотариус – круто!

Он объясняет, что в некоторые пункты Эрик внес моего отца, сестру и племянниц как наследников. Я растрогана. Мой муж думает обо всем. В конце концов беру ручку и подписываю, убежденная в том, что умирать пока рано и я проживу еще много лет.

Когда мы с Бьорном заканчиваем, он предлагает вместе пообедать. Я соглашаюсь. Хочу поговорить с ним о Лайле.

Я уже вся извелась от неудержимого желания узнать, что происходит!

Идем под руку к ресторану. Бьорн постоянно шутит, а я все хохочу. Заказываем вино и поднимаем бокалы за все те годы, которые проживем мы с Эриком. Будучи в хорошем настроении, начинаем болтать о том о сем. Вскоре появляются его друзья и присаживаются к нам. Наш разговор откладывается. В конце обеда я заказываю «Кока-Колу», забив на вино.

Однажды днем, когда я скучаю дома в одиночестве, мне звонит Соня. Хочет со мной встретиться. С радостью соглашаюсь. Все равно мне нечего делать.