Ты только попроси. Или дай мне уйти

– Потрясающе. Желание было сокрушительным, потому что гормоны играли до такой степени, что я сама была в шоке. А когда я забеременела Лусией и на середине срока развелась, то отлично проводила время с Суперменом.

– И кто такой Супермен?

– Вибратор, который мне подарил этот недоумок, мой бывший муж. Благодаря ему я не спятила.

С каждым разом я все больше изумляюсь словам сестры. Она смотрит на меня и выпаливает:

– Девочка, я же тебе не сказала, что спрятала бутановую бомбу и что участвовала в оргии. Какая ты старомодная.

От ее комментария я просто разрываюсь от смеха. Если бы она только знала…

Через два дня мне пора на прием к гинекологу. Все хотят поехать вместе со мной, но я настаиваю, чтобы поехал только Эрик. Отец с сестрой все понимают и остаются дома с детьми.

Я отдаю врачу все результаты анализов, которые она назначила мне на первом приеме, в том числе и те, которые сделали, когда я побывала в отделении скорой помощи. Я нервно жду, пока врач профессиональным взглядом просматривает все анализы, Эрик наблюдает за ней с серьезным выражением лица. Делая УЗИ, она произносит:

– Плод в норме. Сердцебиение отличное, размеры в норме. Поэтому, само собой разумеется, ты продолжаешь жить своей нормальной жизнью, принимать витамины, и мы увидимся через два месяца.

Мы с Эриком переглядываемся и улыбаемся.

С Медузой все в порядке!

Когда я вытираю с живота гель и мы возвращаемся в кабинет, где врач заносит данные в компьютер, я говорю:

– Я хочу у вас кое о чем спросить.

Женщина прекращает клацать по клавиатуре.

– Говори.

– А рвота пройдет?

– Как правило, да. В конце первого триместра плод закрепляется, и, безусловно, тошнота проходит.

Я готова захлопать в ладоши от радости. Эрик смотрит на меня с улыбкой, и я задаю еще один вопрос:

– Могу ли я вести полноценную сексуальную жизнь?

Надо только видеть лицо моего мужа. Он в шоке от моего вопроса. Врач улыбается, и, глядя на меня, отвечает:

– Конечно же да, но очень осторожненько первое время, понятно?

Когда мы выходим из женской консультации, Эрик очень серьезный. Садясь в машину, я больше не могу выносить это напряжение и говорю:

– Давай, говори, возражай!

Он взрывается, словно бомба, а когда заканчивает, я смотрю на него и говорю:

– Ладно… я понимаю то, что ты говоришь. Но, любимый, пойми, что я не каменная, а ты – постоянное искушение. – Он улыбается, и, приблизившись к нему, я добавляю: – Твои руки пробуждают во мне желание твоих прикосновений, твои губы – желание целовать их, а твой пенис… о бо-о-о-о-же! – говорю я, трогая его поверх брюк. – Он пробуждает во мне желание поиграть с тобой.

– Остановись, Джуд… остановись.

Меня разбирает смех. Он тоже смеется и, подарив мне один поцелуй, говорит:

– Хочу тебя заверить, что если я пробуждаю у тебя все это, то не хочу даже рассказывать, что во мне пробуждаешь ты.

– Хм-м-м-м, это становится интересно.

– Но…

– Ой… мне никогда не нравились эти «но».

– Нужно все делать спокойно, чтобы у нас больше не было повода для беспокойства.

– Ты абсолютно прав, – киваю я. – Но…

– Ха, у тебя тоже есть «но»! – смеется Эрик.

– …но я хочу с тобой поиграть.

Он не отвечает, зато улыбается. Это хороший знак.

Глава 26

На следующий день мне немного лучше, и я решаю отправиться за покупками вместе с сестрой, Фридой и Мартой. Мы все умопомрачительны и отлично проводим время. Я предлагаю перекусить в небольшой закусочной и, когда я макаю картошку в кетчуп, смотрю на нее и, смеясь, произношу:

– I love[31] подножный корм. Медуза его обожает.

Сестра хмурится, услышав это прозвище, но прежде чем она могла что-то сказать, Фрида выпаливает:

– А когда Глен был у меня в животе, я называла его Eidechse[32].

Мы с Мартой хохочем, а Ракель спрашивает:

– И что это означает?

Смеясь, засовываю в рот еще одну жирную картофелину и отвечаю:

– Ящерица.

Когда мы выходим из закусочной, думаем пойти где-нибудь выпить кофе, но проходя мимо самого старинного пивного дома в Мюнхене, Хофбройхауса[33], решаем зайти туда, чтобы показать его моей сестре. Я же пью воду.

Ракель в полном восторге. У нее такое же выражение лица, какое было у меня, когда я впервые туда вошла, и теперь эта дамочка показывает нам свои способности пить пиво. Я поражена. Я не знала ее с этой стороны, и при виде того, что Марта и Фрида заказывают по четвертой порции, я весело замечаю:

– Ракель, если ты не остановишься, то домой вернешься на рогах.

Сестра бросает на меня взгляд и выпаливает:

– Поскольку ты не можешь пить, то я буду пить за двоих. – И, видя, что мы смеемся, добавляет: – Сейчас ты переживаешь самый дивный период беременности. Ну, ты сама знаешь, кислота, отекшие лодыжки, болезненные соски и чудесная утренняя тошнота.

– Ты так любезна, красавица, – подшучиваю я, и она отвечает:

– А, и то, о чем ты говорила, либидо в самом своем пике. У тебя как с ним, уже лучше?

Я не отвечаю. Ох уж и болтливая она. Слушая нас, Фрида, смеясь, сообщает:

– А я могу вам сказать лишь одно, что во время беременности Андрес от меня убегал. Мама дорогая, я тогда стала сексуально помешанной.