Ты только попроси

Я не в настроении слушать его шуточки и фыркаю. Он подходит ко мне и наклоняется, чтобы оказаться напротив меня.

– Я провожу полжизни, извиняясь перед тобой. Но это стоит того лишь из-за одного выражения лица, когда ты прощаешь меня.

Он пытается меня поцеловать, а я замираю.

– Опять играешь в кобру?

Его слова и особенно лукавое выражение лица все же заставляют меня улыбнуться:

– Да, и если ты не отойдешь, то я тебя еще и шлепну.

– Опля! Я обожаю твой испанский нрав…

– А твое немецкое упрямство доводит меня до белого каления.

Он обхватывает меня за талию, бросает на кровать и начинает целовать. Полотенце падает, и я оказываюсь перед ним обнаженной. Пытаюсь отпихнуть его, но он намного сильнее, и ему удается побороть вместе с моей волей гнев, и вот я уже сама жадно его целую.

– Вот это мне нравится… – говорит он. – Чтобы ты была хищницей, когда я хочу, или домашним животным.

После этого чисто мужского замечания кусаю его за плечо, а он, увернувшись, кусает меня за шею:

– Ты – зверь!

– Да, малышка, для тебя я всегда буду зверем. Мы как красавица и чудовище! Кстати, ты – красавица, а я – чудовище.

Я опять расплываюсь в улыбке и, закрепив перемирие сладким поцелуем, вдруг замечаю, что у Эрика напряженное лицо.

– Ты в порядке?

– Да. Здесь важна ты, а не я.

– Нет, сеньор Циммерман, нет. Вы ошибаетесь. Это вы плохо себя чувствуете уже несколько часов, и это вы плохо выглядите. Так что если кто-то и должен волноваться, так это ваша покорная слуга, а не вы.

Эрик ложится рядом:

– Ты чудесная.

– Не подлизывайся… и отвечай, что происходит? Я только что видела в твоем несессере кучу пузырьков и таблеток и…

– Ты самая красивая и интересная женщина, какую я когда-либо знал.

– Эрик! Ты хочешь, чтобы я обозвала тебя и дала пинок под зад?

– Мммммм… мне нравится, когда в тебе просыпается воительница.

Не переставая улыбаться, поглаживаю его по волосам:

– Мне все равно, что ты говоришь. Я не сменю тему. Что происходит? Что это за лекарства?

– Ничего не происходит.

– Врешь.

– Ты думаешь?

– Да… я так думаю. И, к твоему сведению, я опять на тебя сержусь.

Он всматривается в меня, и я понимаю, что сейчас в нем происходит борьба. Наконец он не слишком уверенным тоном говорит:

– Ничего не происходит. Не хочу тебя беспокоить.

– Ну нет уж, побеспокой.

Несколько секунд, которые мне кажутся вечностью, он размышляет и, наконец, произносит:

– Джуд… есть вещи, о которых ты не знаешь и…

– Расскажи мне, и я узнаю.

Он улыбается и трется о мой нос своим:

– Нет, дорогая. Не могу, или ты будешь знать столько же, сколько и я.

Я до сих пор ничего не понимаю, но вижу, что он что-то скрывает от меня.

– Послушай, упрямец…

– Нет, это ты послушай… – но передумывает и, убрав волосы с моего лица, шепчет: – Ах… смугляночка! Что мне с тобой делать?

Желая, чтобы он был откровенным со мной, открываю ему свое сердце:

– Полюби меня так, как я люблю тебя. Может быть, в конце концов, ты даже влюбишься в меня и раскроешь мне свои секреты.

Думала, что он улыбнется, сразу ответит, но Эрик закрывает глаза и с серьезным выражением лица отвечает:

– Не могу, Джуд. Если я поддамся эмоциям, будет больно и тебе, и мне.

– Что за глупости ты говоришь? – возмущаюсь я.

Он пытается сменить тему разговора.

– Чем бы тебе хотелось заняться завтра?

Сажусь на кровати и убираю волосы с лица:

– Эрик Циммерман, что значит твоя фраза «Если я поддамся эмоциям, будет больно нам обоим»?

– Это правда.

– Я уже давно поддалась эмоциям, и уже ничего не могу с собой сделать. Ты мне нравишься. Ты меня очаровываешь. И не лги мне, что ты не испытываешь то же самое по отношению ко мне. Я знаю. Об этом говорит твое лицо, то, как ты на меня смотришь, твои ласковые руки и твоя властность, когда мы занимаемся любовью. А теперь скажи мне, наконец, что это за чертовы лекарства?

Сцепив зубы, он резко поднимается с кровати. Я иду за ним в душ, где он умывается, берет несессер и швыряет его об стену. Не понимая, что происходит, вопросительно смотрю на него:

– Что с тобой? Почему ты так реагируешь на мои слова? Это связано со звонками Марты и Бетты? Кто это? Послушай, я пыталась держать язык за зубами, быть внимательной и не задавать вопросов, но… я больше так не могу!

Эрик не смотрит на меня. Выходит из ванной и становится возле окна.

– Не убегай от меня. Мы с тобой одни в этой комнате, и я хочу, чтобы ты был честным со мной и сказал, что с тобой. Черт возьми, Эрик, я не прошу от тебя вечной любви. Мне просто необходимо знать, что с тобой происходит и кто эти женщины.

– Хватит, Джуд. Я не хочу больше об этом говорить.

Я в отчаянии. Увидев в зеркале отражение своего обнаженного тела, решаю одеться. Надеваю трусики, розовую футболку и короткий джинсовый комбинезон.

– Итак, о чем ты не хочешь говорить?

– Я сказал, хватит! На сегодня я сыт по горло твоими выходками.

– Сыт по горло? Да о чем ты говоришь?

– Мне надоели твои вопросы.

Но я уже расхрабрилась, как боевой бык породы миура перед нападением.

– Ах, тебе надоели мои вопросы? Ну надо же!.. К твоему сведению, мне надоели твои недомолвки. С каждым днем я все меньше тебя понимаю.