Ты умница, детка!

— Добрый день, Мария Степановна! — бодро поприветствовала Влада заместителя директора филармонии по хозяйственной части, когда та попалась ей навстречу на лестнице.

— Здравствуй, Влада! — довольно сухо отозвалась женщина, про каких обычно говорят «неопределенного возраста». — Зайди к Игнатию Викторовичу. Он тебя все утро ищет с собаками.

— Правда? А зачем? — удивилась Влада.

— Ну откуда же я знаю, милочка? — пожала плечами Мария Степановна. — Наверняка, по делу.

Если бы… — размышляла по пути в кабинет директора Влада. — Обычно в разговорах с ней директор касался чего угодно, но только не дел филармонии. И если он опять начнет распускать руки, то она точно за себя не ручается. Будет или скандал, или она ему даст, наконец-то, сдачи, как уже давно мечтает.

Перед директорской дверью Влада затормозила на секунду, вдохнула побольше воздуха, а потом решительно распахнула дверь.

— Здравствуйте, Игнатий Викторович! Вызывали? — на пределе бодрости проговорила Влада.

— Проходи, Кис, садись, — кивнул директор на стул и снова уткнулся в какую-то бумажку.

Ого! Так с ней директор еще никогда не разговаривал. Не по имени даже… Что это с ним? Впрочем, лучше так, чем как обычно, какая бы муха его сегодня ни укусила, — трезво рассудила Влада и заняла стул для посетителей.

Прошло не меньше пяти минут, в течение которых она терпеливо ждала, прежде чем Игнатий Викторович соизволил вспомнить о ее присутствии. Она могла опоздать на репетицию, и подобное нарочитое промедление уже вызывало раздражение.

— Пиши заявление, Кис, — все так же хмуро велел директор.

— Какое? — удивилась Влада. — На материальную помощь?

Помнится, она не так давно подходила к нему с этим вопросом, зная, что каждому сотруднику филармонии раз в год положена материальная помощь. Тогда директор ей наплел с три короба, пообещал в скором времени вернуться к этому вопросу, ссылаясь на то, что денежный фонд филармонии пока что пуст. Ну и больше пока к этому вопросу Влада не возвращалась.

— Что? Какая еще тебе помощь! — округлил глаза Игнатий Викторович. — Ты уволена, Кис. Пиши по собственному, если не хочешь, чтобы тебя поперли отсюда по статье.

— Это шутка такая? — не поверила Влада своим ушам. — Или месть?

— Не то и не другое, — не выдержал директор ее взгляда и отвернулся к окну. — Сокращение штатной численности — вот что это.

— И кроме меня вам больше некого сократить?

Постепенно до Влады начинало доходить, что говорит директор серьезно, и ее действительно увольняют. Но в сокращение она не верила, а других причин, кроме сведения личных счетов, на ум не шло. И так обидно ей стало, до слез, которые сдержать получилось с трудом. А еще больше противно — ведь Влада прекрасно понимала, что уговаривать этого козла не станет.

Заявление она написала, и в бухгалтерии ее сразу же рассчитали.

Когда выходила из филармонии, слезы сдержать уже не получилось. И чтобы ее никто из знакомых не увидел плачущей, Влада поспешила скрыться в ближайшем кафе. И только сидя за столиком и отхлебывая из стакана воды, она до конца осознала, что же сейчас произошло. Она осталась без работы, и все ее надежды на светлое будущее рухнули разом.

Глава 5

Кирилл вертел в руке телефон и размышлял, пора ли уже звонить или выждать еще какое-то время? Скорее всего, она сейчас чувствует себя раздавленной и несправедливо обиженной. Впрочем, действительность такова и была — ее выгнали на улицу, как какую-нибудь дворнягу.

Жалко ли было Кириллу эту Владу Кис? А чего ее жалеть, если он ей собирается предложить более оплачиваемую работу? Хоть копейки перестанет считать, ведь и ежу понятно, что она не из богатой семьи.

Вчера Кирилл лично разговаривал с директором филармонии на интересующую его тему. Надо было видеть, как этот служитель искусства распрягался с пеной у рта, что Владлена Кис — одна из самых одаренных пианисток современности, что впереди у нее великое будущее… Руками размахивал, слюной брызгал, пыжился как павлин, даром что похож на карликового бегемота. И что? А то, что все его доводы вдруг стали бесполезными и беспочвенными, стоило перед глазами замаячить деньгам. Даже Кирилл с его чуйкой на человеческое нутро не подумал бы, что этот толстяк так быстро сдуется. В крайнем случае намеревался прибегнуть к угрозам, но дело до этого не дошло — купил директора филармонии с потрохами, как и его молчание.

Время приближалось к обеденному. Со всеми вопросами в филармонии эта Кис уже должна была закончить и выйти оттуда свободным человеком. Пора звонить, значит, — решил Кирилл и набрал на телефоне ее номер. Какое-то время слушал гудки, а потом она ответила.

— Привет! Не отвлекаю от работы? — не сдержал Кирилл насмешки, что было неосмотрительно. Ни о чем догадываться эта фифа не должна.

— Нет. Кто это? И что вам нужно? — проговорила она в нос.

Слезы льет, что ли? Это для Кирилла стало неприятным открытием — женских слез он терпеть не мог, считал, что когда женщина плачет, она играет на публику прежде всего.

— Моя оплошность — вчера не представился. Кирилл Буров…

— И что? Мне о чем-то должно говорить ваше имя?