Ты умрешь красивой

— В первую неделю после похищения… — стал вспоминать Эмиль, — он дважды пытался покончить с собой. В первый раз его удачно вытащила из ванны консьержка, которая поднялась попросить сделать музыку потише, второй раз он собирался броситься под колеса метро, но его успели оттащить от платформы.

— Да, он действительно был суицидником. В первое же свидание признался мне в этом.

— Обычно это просто уловка, — скривился Эмиль. — Мол, я такой разнесчастный, пожалей меня или брошусь с моста.

— В нашем случае, как видишь, не уловка. Он свое дело сделал, в конце концов. Нет, он не убийца и не «Призрак Тюильри». Подписываюсь под словами Зои.

— Подожди, я не договорил! Пытаясь покончить с собой дважды в первую неделю, он вдруг бросает свои попытки. Напротив, возвращается к роли этакого Дон Жуана, продолжает охмурять девиц, совершает с ними безумные ритуалы.

— То есть «Призрак Тюильри» спустился с небес, возложил ему длань на голову и сказал: «Ребенок, которого ты бросил на обочине, встал и пошел. Он жив! А мы с тобой развлечемся. И я покажу, как»? Так, что ли?

— Нет, не так, разумеется. — Эмиль сделал неопределенное движение пальцами. — Но как будто теплее… Надо найти причину, почему Куаду перестал горевать об убиенном ученике и продолжил свои любовные похождения. Кстати, он спал с матерью Тьерри, актрисой, видимо, опаивая ее, как и тебя, чтобы она не заметила его мужскую несостоятельность.

— С матерью Тьерри? — нахмурилась Вера. Ее вдруг ужалила явившаяся непрошеной ревность, но она тотчас одернула себя. На помощь пришло спасительное воспоминание о беседе с актрисой из театра Эссайон. — В ту ночь Куаду позвонил Тьерри! А пропажей первого мальчика занималась полиция?

— Да.

— Не ты?

— Я лишь установил слежку за подозреваемыми по просьбе Кристофа… В тот день, помню, приходил только отец Стефана… такой… не очень приятный тип, у него ожог на пол-лица.

Вера бросилась к своему компьютеру, стала судорожно листать фотографии. Нашла одну, где Куаду и темноволосый человек, у которого правая половина лица была рыхлая, будто в оспинах, сидели за столиком в кафе и о чем-то говорили. Эмиль запечатлел их за стеклом кафетерия.

— Он?

Эмиль кивнул.

— Ты плохо читала дело. Это — Франсуа Жаккар, отец Стефана. После похищения они с Куаду много раз встречались. Напомню, что писатель преподает в лицее литературу. А этот человек, — Эмиль ткнул в экран, указывая на Франсуа Жаккара, — всех замучил своим нытьем. Юбера довел до ручки. Хотя в какой-то момент тот смирился, и они подолгу просиживали в офисе. Бедному Юберу, наверное, в конце концов, понравилось играть в утешающего психоаналитика. Думаешь, почему я сюда перебрался? Видеть его не могу, эту нудящую муху.

— Ты отказал ему, да? И теперь тебе стыдно? — спросила Вера, стараясь быть не слишком строгой.

— Я перепоручил его Юберу. В тот день я плохо соображал… — начал оправдываться Эмиль, пряча взгляд.

— Ты его избегал, просто выбросил из списка подозреваемых! И сделал это из простого стыда! Нам нужно с ним побеседовать, — отрезала Вера.

Эмиль умоляюще вздернул брови. Тон строгой учительницы подействовал на него усмиряюще. Вера взяла это на заметку.

— Представь такую картину. — Она села в компьютерное кресло, подъехала к Эмилю и заглянула ему в лицо, будто нашкодившему ребенку, опустившему голову. — Безутешный отец приходит к тебе за помощью, а ты отмахиваешься от него, как от мухи. Он затаивает на тебя зло, нанимает гробокопателей и уличных художников.

Эмиль выпрямился, задержав дыхание и глядя поверх головы Веры.

— Он бывает у Юбера и мог выведать все твои тайные грехи и слабости, — безжалостно продолжала она. — Про могилу — кто мог узнать, что она тебе так дорога? Старые газеты? Твои подростковые выходки быльем поросли, помнит такое только родня. Кто этот человек? Есть у тебя копия его ID-карты или паспорта? Чем он занимается?

— Паспорт… — тут же отчеканил Эмиль, помнивший все наизусть. — То есть ID-карта выдана Префектурой Парижа в 2015-м, работает бухгалтером в театре Эссайон. Имеет диплом факультета экономики университета Бордо. — Эмиль повернулся к компьютеру и распечатал фото с ID-карты Франсуа Жаккара.

— Эссайон? Что-то больно много ниточек ведет к этому театру, — ухмыльнулась Вера.

— Он отец первого мальчика, — напомнил Эмиль, но в голосе сквознуло сомнение. — И он был совершенно безутешен. Абсурд, если он убил сына, а потом заявился в полицию и, не найдя быстрого отклика, отправился в бюро частного сыска.

— Не убил. Он не убивал, а действительно его потерял. Неделю и Куаду был безутешен!

— Юбер все это время выслушивал его вопли! — сказал Эмиль. — Сейчас составим кривую его безутешности. И если она совпадет с кривой Куаду…

— Значит, оба знали, что мальчик нашелся, и скрывали это!