Ты услышишь мой голос (СИ)

«Я поеду с тобой, можно?» — Дима уже собирался ехать встречать Валерия, когда Наташа вышла в прихожую. «Поехали», — пожал он плечами и она, наскоро одевшись, уже через пару минут выходила вместе с ним из квартиры, оставив Валерика на попечение дедушки, который, по случаю приезда свата, устроил себе выходной.

Спускаясь по лестнице, она старалась не отставать от Димы, но даже ходьба вниз теперь давалась ей с трудом. В последнее время Наташа стала пользоваться лифтом, но Димка об этом не знал, и пошёл, по обыкновению, пешком. Ей ничего не оставалось, как пойти следом.

Всю дорогу до автовокзала они проехали молча, но, когда он заглушил двигатель на стоянке, Наташа вдруг повернулась к нему:

— Дима, ты только папе ничего не говори, что у нас с тобой произошло… Ладно? Пусть он пока ничего не знает.

— Я и не собирался ему ничего говорить, — поставив машину на ручной тормоз, он собрался выходить.

— Я потом ему всё расскажу… после операции, — Наташка опустила взгляд и тяжело вздохнула.

— Как хочешь…

Встретив Валерия, они вернулись назад, в квартиру Морозовых. Из-за болезни отца подниматься пришлось на лифте, чему Наташа была рада не столько из-за своего состояния, сколько из страха расстроить этим состоянием своего родителя. Она из последних сил, как могла, скрывала ото всех своё плохое самочувствие, решив, что после отъезда Димы обязательно обратится к врачу.

Александр Иванович уже с нетерпением ждал дорогого гостя, прикупив по этому случаю бутылку хорошей водки, так что, когда Анна Сергеевна вернулась с работы, супруг был уже немного навеселе. Валерий, который и раньше не часто употреблял алкоголь, а теперь и вовсе отказался от него, был абсолютно трезвым. Впервые попав к Морозовым, он сначала немного смущался, но потом, освоившись, весело разговорился с Анной. Наташа тоже старалась быть весёлой, и ей это удавалось — приезд отца поднял настроение. Глядя, как он радостно возится с внуком, она чувствовала душевное облегчение.

Посидев немного за столом, Дима уехал в студию: вечером «Ночной патруль» улетал на десятидневные гастроли, и нужно было кое-что подготовить. Наташка подумала, что это к лучшему — без него она могла вести себя намного естественнее, не нужно было изображать перед отцом счастливую жену. Через пару часов Дима вернулся, но уже ненадолго. Взяв приготовленные вещи, он попрощался с родителями, пожелал тестю удачной операции, расцеловал Валерку и вышел из дома. Стоя в прихожей с сыном на руках, Наташа осторожно покосилась на отца — ей показалось, что он с недоумением посмотрел на Димку, когда тот, тепло попрощавшись со всеми, кинул ей лишь короткое «пока»…

— Наташа, а твой папа всегда был дальнобойщиком? — поздно вечером, когда все мужчины, включая Валерку, уснули, Анна вошла в кухню, где невестка мыла посуду.

— Да, всегда, — улыбнулась ей Наташа, — пока не заболел.

— Надо же, — Анна Сергеевна уважительно покачала головой, — никогда бы не подумала. Очень интересный, культурный мужчина. Если бы я не знала, то подумала бы, что у него несколько высших образований.

— Он очень много всегда читал, у нас дома большая библиотека.

— Серьёзно?

— Да, — кивнула Наташа, — и мама много читала…

— А кем была твоя мама?

— Она преподавала музыку.

— Надо же… — уже в который раз удивилась свекровь, — Значит, она тоже — педагог?

— Да, была… — Наташка, как можно ниже, опустила голову, чтобы скрыть навернувшиеся слёзы.

— Ты меня прости… — заметив это, Анна положила ей руку на плечо, — Я совсем не хотела тебя расстраивать…

— Всё хорошо, — слегка улыбнувшись, Наташа закрыла кран и, вытерев руки полотенцем, неожиданно повернулась к свекрови. Она не поняла, что с ней произошло… Закрыв ладонями лицо, она вдруг уткнулась в плечо Анне и окончательно расплакалась…

— Ну, что ты… — та растерянно гладила невестку по голове, — Наташенька, не плачь… всё будет хорошо… И голос вернётся, и с Димой вы помиритесь…

— Спасибо вам за всё… спасибо… — повторяла та сквозь слёзы.

— Ну, что ты… что ты… — в свою очередь, повторяла Анна, — И тебе спасибо…

— А мне-то за что?.. — отстранившись, Наташка удивлённо смотрела на неё заплаканными глазами.

— За Валеру… За Диму… за то, как ты его любишь, — Анна говорила обычным строгим тоном, но в её голосе сквозила настоящая материнская ласка, и Наташа, отвыкшая от неё за столько лет, разревелась снова.

— Дима меня не простит… Не простит…

— Простит, вот увидишь…

— Нет… он уже никогда не простит… ни-ко-гда…

* * *