Ты – в игре! и другие ужасные истории

– Ну и что, что ты делал, когда память-то потерял?

– Что-что, вопросы всем задавал, спрашивал, что это, а что – то. Ничего, вернулась память-то! Да так, что после армии сам Ильин меня камердинером к себе пригласил! Десять лет как ему служу. Так что спрашивай, глядишь, постепенно память-то и восстановится.

– Ну что, пошли в твою комнату! Иди за мной. Сюда, поворачиваем, теперь – сюда. Ну, вот и пришли. Вот ключ от твоей комнаты, остальные верну, когда приступишь к работе.

Юрий Николаевич огляделся: довольно просторное помещение, в окно заглядывают, похоже, листья гигантского папоротника. У одной стены – кровать, платяной шкаф, у другой – письменный стол с канделябром на три свечи, стопкой бумаг и карандашом. Над ним – средних размеров зеркало, взглянув в которое Юрий Николаевич застыл, забыв, что он не один.

На него смотрело совершенно чужое лицо с густой бородой, ни капельки не похожее на его настоящее. Вместо небольших зеленых глаз – темно-карие, немного раскосые, вместо светлых волос, со стрижкой «ежик» – черные, непокорные, торчащие в разные стороны. Нос, губы тоже заметно отличались от его настоящих. Телом Васильич был крупнее, крепче и гораздо шире в плечах Юрия Николаевича. Да и сильнее физически – это он испытал на себе, когда по несколько часов подряд вместе со всеми тащил тяжелую ношу.

В целом, новый облик Юрия Николаевича был более мужественным, более привлекательным, но ведь это был не он, не он! Одно радовало: голос остался тот же, и то хорошо.

– Что замер? Налюбоваться собой не можешь?

– Смотрю, какая бородища выросла, – с показной беспечностью ответил Юрий Николаевич.

– Это всегда непривычно, когда раньше ходил с гладким лицом.

Из этой реплики учитель понял, что бороду придется сбрить. И облегченно вздохнул: пусть с чужой внешностью, но без бороды все-таки лучше.

– Ладно, время идет, – сказал камердинер. – Ближе к делу. Ты ведь, поди, забыл, в чем надобно выходить на службу.

Юрий Николаевич молча кивнул.

Петр Кириллович подошел к шкафу, распахнул его, и учителю стало не по себе.

– Ниче себе, глазища выпучил! – засмеялся камердинер. – Теперь я верю, что от памяти у тебя совсем ничего не осталось! Слушай внимательно! В обычные дни надеваешь сюртук! – Он извлек висящий на плечиках длиннющий, чуть ли не до колена, черный пиджак. Юрий Николаевич даже представить не мог себя в таком одеянии. – К сюртуку вот эти брюки и белая рубашка.

Учитель кивнул – с брюками и рубашкой все ясно, но там, в шкафу, висело еще что-то, что это, зачем это висит?

– Это – фрак, – словно прочитав его мысли, пояснил камердинер, и извлек из недр шкафа очередной, довольно странный пиджак – спереди короткий, а сзади с длинными фалдами.

Конечно, подобную одежду Юрий Николаевич видел в кино, но себя в нем он даже представить не мог!

– Из кармана фрака всегда должен торчать уголок носового платка, – продолжал напутствовать Петр Кириллович. – А это, как видишь, брюки, которые надобно носить вместе с фраком.

Брюки оказались более-менее нормальными, но вот лампасы сбоку – брр…

– Смотри, как надобно одеваться перед выходом к гостям, – продолжал Петр Кириллович. – Сначала сорочка, потом, – он вытащил очередную деталь гардероба, – жилет, учти: он должен быть застегнут на все три пуговицы. Да, еще: с фраком носятся только черные лаковые туфли и черные носки!

«Мамочки! – подумал Юрий Николаевич, – да это сложнее, чем физмат».

– А куда это… надевать? – промямлил он. – Этот жилет, фрак…

– Ну как, куда? На торжества всякие, на балы. Уж это-то ты помнишь: ежели будут прибывать гости, ты должен стоять в дверях, представлять их всем и приглашать к столу. Ладно, пойдем, покажу, где тут баня, бритвенные принадлежности – бороду-то надобно сбрить, да побегу по делам.

Бороду сбрить оказалось не так-то просто, зато когда лицо стало гладким, как яичко, учитель немного пришел в себя, расслабился, успокоился, но стоило ему, вернушись в комнату, взглянуть на платяной шкаф, как внутри снова началась паника. А вдруг он перепутает и наденет завтра что-то не то?

Чтобы этого не случилось, он по свежим следам вытащил сюртук с сорочкой, положил на кровать и принялся за расчеты.

Глава 9

Считать пришлось всю ночь. И, несмотря на это, Юрий Николаевич нет-нет, да и вскакивал со стула, подходил к зеркалу и всматривался в свое новое отражение, к которому еще неизвестно когда привыкнет.

Больше всего ему нравился подбородок – массивный, волевой, и губы тоньше, чем его настоящие. По ним можно сделать вывод, что человек он упрямый, упорный и привык доводить начатое дело до конца.

И тут же почему-то вспоминались слова Петра Кирилловича о женщинах, что любят играть в кошки-мышки. К чему это он? Может, шутка такая?

Потом снова садился, продолжал считать. Непривычно было возвращаться к старому дедовскому способу прибавлять, вычитать, умножать и делить столбиком. Ну как тут не вспомнишь о калькуляторе, о всевозможных математических онлайн-программах, в которые стоит только загрузить исходные данные, как почти тут же на экране появляется точный ответ.