Ты ворвалась в мою жизнь непрошено… Всё, возможно, будет не так, уж, и плохо!

А Настя, будто почувствовав, что у Антона появились новости о Сергее, позвонила сама. Антон Владимирович ещё не успел продумать свою тактику, а потому с места в карьер нагрубил:

– Не надо мне названивать. Я же сказал, что сам позвоню!

– Но Вас нет уже неделю, и Вы мне ни разу не позвонили, – возразила Настя.

И Антон ответил сухо и холодно:

– Сергей в тюрьме. Подробностей пока не знаю. Узнаю больше – сам позвоню, – и повесил трубку.

7

Антон Владимирович злился. Он уже давно отвык сам ходить по инстанциям, поручая выполнять всю подобную муторную работу своим помощникам. А тут мало того, что дело было личным и никого посвящать в него не хотелось, так и всё равно везде необходимо было приходить лично или вместе с Дмитрием Анатольевичем.

Антон рассчитывал до даты свидания ещё успеть пообщаться с адвокатом и следователем, но государственная машина работала размеренно, и он едва успел за эти десять дней всё переоформить и на денёк заскочить в Москву, поскольку Сергей отбывал срок в Исправительно-трудовой колонии усиленного режима в Хадыженске под Краснодаром, а туда было проще долететь на самолёте из Москвы, чем сидеть за рулём собственной машины почти две тысячи километров из Смоленска.

Он, правда, и в Смоленске не тратил время зря. Озадачил Юрия Константиновича, чтобы он придумал, на какую должность можно было бы пристроить на работу с достойной зарплатой к ним на фабрику Лидочку, жену Дмитрия Анатольевича, поскольку от прямой помощи Антона по приобретению большей квартиры, отец Сергея категорически отказался. А это та ещё была задачка, поскольку Лидочка всю жизнь проработала экскурсоводом в Смоленском государственном музее-заповеднике, работу свою любила, а вот зарплату получала мизерную. Ну, ничего, Юрий Константинович мужик с головой, справится.

Дозвонился Антон и до адвоката, который защищал Сергея на суде. По телефону тот разговаривать не захотел, но они договорились о встрече в Краснодаре. А вот для поиска следователя пришлось нанять детектива, поскольку тот ушёл на пенсию, а в его бывшем отделении домашний адрес давать категорически отказались.

Из-за всех этих перипетий, да и из-за самой ситуации с Сергеем, Антон Владимирович пребывал во взвинченном состоянии, что Настя, когда они, наконец, встретились в Москве, приняла на свой счёт, решив, что шеф злится на неё, что втянула его в такую сложную ситуацию, и попробовала всё исправить:

– Антон Владимирович, Вам не обязательно ехать к Сергею в колонию. Вы выполнили всё, о чём я Вас просила. Разрешите мне только разочек с ним увидеться, а потом я буду готова выполнить свою часть сделки (язык не поворачивался сказать «выйду за Вас замуж»). Если Вы, конечно, не передумали, – с невольной надеждой закончила она.

Антон на секунду замер, чтобы не вспылить, и со сдерживаемой яростью спросил:

– Ты хоть себе представляешь, что такое колония усиленного режима? Может, ты туда и дочку потащишь, чтобы с папочкой познакомить?

У Насти от обиды затряслись губы, а глаза наполнились горючими слезами. А она-то думала, что всё уже выплакала, когда узнала, где находится Сергей и за что сидит. Антону стало так её жалко! Так хотелось обнять, прижать к себе, и пусть бы выплакалась на его груди, и отпустила, наконец, от себя прошлое. Но он только позволил себе накрыть её ладонь своей рукой и постарался как можно спокойнее сказать:

– Настя, пойми, Сергей уже совсем не тот человек, которого ты знала пять лет назад. Ещё до того, как попал в тюрьму, он мог сто раз к тебе вернуться, тем более зная, что ты ждёшь от него ребёнка, но ведь не сделал этого? А ты готова лететь к нему через полстраны совершенно не представляя, что, а главное – кто, тебя там ожидает. Я не собираюсь вставать между вами, но всё-таки сначала сам хочу понять обстановку и с ним пообщаться. Договорились?

Настя согласно кивнула. Она изо всех сил сдерживала слёзы и не задумалась над вопросом: почему это начальник так близко к сердцу принимает судьбу чужого человека, что готов тратить на это столько времени, сил и денег. И вместо того, чтобы заниматься собственным бизнесом, хочет побывать там, где ни один нормальный человек не желал бы оказаться. Пока Настя боролась с собой, её ладони из ледышек в руках Антона Владимировича превратились в горящие угли, и он подумал, что ему очень бы хотелось, чтобы его тоже так любили, что готовы были идти, не задумываясь, хоть на край света.

Из-за Сергея Антон испытывал к Насте какое-то родственное чувство, но он опять не сказал ей, что они с Сергеем двоюродные братья, и его действия уже давно вышли за рамки её условий сделки о замужестве.

8

– Антоха?! – удивился Сергей, увидев двоюродного брата, – а я думал, папаша опять нагрянул…

У Сергея резануло слух от этого пренебрежительного «папаша». Дмитрий Анатольевич пошёл на такие жертвы, чтобы облегчить состояние сына, а он так о нём отзывается, поэтому начал разговор не с того, о чём собирался говорить:

– Вроде взрослый уже мужик, чтобы продолжать маяться подростковыми комплексами. Ты хоть понимаешь, что он ради тебя сделал?