Ты ворвалась в мою жизнь непрошено… Всё, возможно, будет не так, уж, и плохо!

Антон пересматривал километры плёнки, проматывая до кусков, где появлялась Настя. Вот она на кухне. Готовит и что-то тихо напевает себе под нос. Вот она с Сашенькой занимается чтением. Вот она радостно бежит встречать его на пороге. Вот они втроём: Настя, Сашенька и Барон носятся по дому в какой-то игре. Вот она кому-то звонит и увлечённо что-то рассказывает. Антон посмотрел на дату записи и определившийся номер телефона, и понял, что Настя рассказывает родителям об отпуске. Вот они вдвоём вваливаются красивые, счастливые и немного пьяненькие с его дня рождения в ресторане. Сердце щемило от этих записей. И вот, наконец, одна запись с шофёром Юриком. Совсем недавно, пару дней назад, он привёз Настю с Сашенькой из садика. Обычно Антон это делал сам. Только иногда, когда сильно задерживался на работе или неожиданно возникало какое-то дело, как в этот день, когда его попросили вечером заехать в Центр матери и ребёнка, это поручалось водителю…

И что же остаётся? Непорочное зачатие? Или призрак по ночам? Так можно и до паранойи докатиться… Может, права Вера Семёновна? И ребёнок его? И Настя ни в чём не виновата? А он налетел на неё, как псих. Как же хочется в это поверить! Как же страшно в этом ошибиться…

Так и колебалось его настроение от надежды к отчаянию, от отчаяния к надежде, как маятник в часах, как весы в руках Фемиды: виновна – не виновна, простить – нельзя помиловать, попросить прощения – удавить предательницу… Трудно жить человеку, родившемуся под знаком Весов.

А заснул Антон уже под утро в обнимку с верным Бароном. Не зря не стал его переименовывать в Брута.

13

На следующий день Антон вёл машину и искоса поглядывал на осунувшееся и замкнутое лицо жены. Оба молчали. Сказать, что верит ей, Антон пока не мог. А заговорить ни о чём – не получалось. Настя сидела с таким отсутствующим выражением лица, что слова просто застревали в глотке.

Во время осмотра Вера Семёновна выгнала Антона за дверь, но он успел заметить сине-фиолетовые синяки от его рук на запястье и плечах Насти, когда она начала раздеваться. Чёрт-чёрт-чёрт! Потом из кабинета в кабинет он ходил притихший, и теперь уже Настя посматривала на его осунувшееся лицо, поскольку Вера Семёновна успела сказать ей в кабинете:

– Не обижайтесь на него, деточка! Слишком часто его обманывали. Перетерпите. Всё образуется!

Срок, с ходу определённый опытным хирургом-репродуктологом, подтвердился: две-две с половиной недели. Точно отпуск! Антона отпустило, и потому он не стал настаивать на тесте на отцовство, тем более, что Вера Семёновна предупредила о большой вероятности риска нанести вред плоду, делая тест на этом этапе. И посоветовала вернуться к этому вопросы, если они, конечно, будут настаивать на тесте, к двенадцатой неделе беременности, когда не поздно ещё будет сделать аборт. Настя при этих словах смертельно побледнела, хотя, куда уж больше, и инстинктивно положила руки на живот в защищающем жесте, но ничего не сказала.

После хождений по кабинетам Центра Антон отвёз Настю на работу, а сам отправился в ювелирный магазин. Настя продолжала вести себя отчуждённо, да он и действительно накосячил – и с обвинениями, и с применением силы переборщил. Так что надо было срочно заглаживать вину. У Антона был богатый опыт ссор и примирений, и он прекрасно знал, как надо действовать с девушками в таких случаях: подарок, чем дороже, тем лучше, секс – страстный и нежный, и на утро всё забыто.

– Антон? Антон Захарченко? Это ты? – услышал Антон за спиной чей-то очень знакомый голос.

Он оглянулся и увидел своего одноклассника – Алексея Рыбникова.

– Это, действительно, ты! Узнаёшь?

– Лешка! Конечно, узнаю! Ты почти не изменился.

– Скажешь тоже! Вот ты – такой же красавец, как и был! Ты давно в Москве?

– Уже десять лет. А ты?

– А я сразу после института остался. Женился на москвичке.

– Понятно.

– Ничего тебе, братец, не понятно. Думаешь, из-за Москвы женился? Думаешь-думаешь! А мы, между прочим, в этом году уже серебряную свадьбу будем праздновать! То-то!

– Постой, так ты женился в двадцать? – удивился Антон, быстренько прикинув сколько ему было двадцать пять лет назад. – А сколько же тогда было невесте?

– Восемнадцать. Еле дождался, пока исполнится, всё боялся, что уведут. А сейчас вот подарок выбираю на юбилей. А ты как, женат?

– Почти четыре месяца.

– Ничего себе ты погулял! Или уже не первый брак?

– Да нет – первый.

– Да, братец, отстаёшь! Когда ж вы детей рожать будете? У меня уже двое.

– А у меня тоже скоро двое будет!

– Двойню ждёте?

– Да нет. У Насти дочка есть от первого брака, она мне, как родная. Вообще-то на самом деле родная, ну и как родная. В общем, запутанная история… А на днях выяснилось, что ждём общего ребёнка.

– Да уж, ты меня точно запутал! Слушай, а чего мы с тобой тут у прилавка разговариваем? Давай, ко мне в гости! Я тут недалеко живу. Там и поговорим. Аллочка нам стол сварганит. Слушай, только мне подарок надо купить сегодня, кровь из носу.

– Так и мне надо.