Ты – всё (СИ)

Открываю глаза в тот момент, когда он в нашей новой реальности засаживает гол. Засмеявшись, не могу скрыть дрожи. Быстро вытираю слезы и бегу к нему. Выскакиваю, едва раскрывает руки. В глаза смотрю, их и целую. Помимо распирающей грудь любви, по венам адреналин кипит. Я под влиянием особой энергетики Яна Нечаева — бурной, агрессивной и всепобеждающей.

Мальчишки пользуются заминкой, чтобы броситься в сторону наших ворот. Улавливаем это, но, поддавшись огненной страсти, украдкой сливаемся в диком поцелуе. Едва губы не стираем, стучим в нетерпении зубами, кусаемся и зализываем раны.

— Блядь… — выдыхает Ян явно мучительно.

Смущенно смеюсь. Ведь пока соскальзываю, чтобы встать на ноги, чувствую его эрекцию.

— Дети — это хорошо, — хрипит Нечаев. — Но иногда они так мешают.

Еще громче хохочу.

Поднимаю руку, чтобы отбить «пять». Он хлопает по моей ладони и тотчас сплетает наши пальцы. Сжимая и разминая мою кисть, снова тянет на себя. Со смехом пячусь. Наступает. Вторую руку оборачивает вокруг талии. Притискивая к себе, влажно целует в шею. Покрываюсь мурашками и взвизгиваю.

— Нам там сейчас три подряд настреляют… — выдыхаю и снова хохочу, когда зализывает и всасывает кожу. — Щекотно же! Щекотно!

Отпускает. Бежим.

Мальчишки вовсю своевольничают. Забив на какие-либо правила, терзают несчастную сетку удар за ударом и смеются.

— У нас 5:1! — горланит Богдан.

— Я тебе сейчас… — беспомощно ругаюсь я. — Ты обалденный! То есть, обалдевший!

Он насвистывает. Причем так ладно, какую-то знакомую, связанную с футболом мелодию вытягивает. Пока у него не отбивают мяч. Тогда уже я хохочу, наблюдая, как парнишки пытаются угнаться за нацеленным на их ворота Яном.

Конечно же, мы выигрываем.

— Мог бы разок поддаться. Мы же банда, — дразню, толкая своего Нечаева в бок, когда бредем вчетвером — запыхавшиеся, пугающе красные и мокрые от пота — разыгрывать очередной мяч.

— Не мог. Потому что уважаю своих братьев. Поблажки для слабаков. Пусть учатся. Лучшими будут.

И все же… Один раз Ян подается, дабы парни совсем не пали духом. Замечаю это и, естественно, подыгрываю.

— Боже… Я отвыкла от такой активности, — стону наутро. — Все болит. Я разваливаюсь.

Нечаев смеется.

И, что не удивительно, помогает мне восстановиться.

Теплая ванна, массаж, томительные ласки разомлевшего тела и под занавес столь дикий секс, что первые минуты после того, как мозги на место встают, стыдно смотреть в глаза.

Щеки пылают, пока едем на работу. Просто я смотрю в окно, а в голове кадры нашего душевного порнофильма.

О любви не слышу. Но я ее чувствую.

Ян показывает взглядом каждый раз, когда пересекаемся. Интонациями, когда укрывает в объятиях и терпеливо объясняет разные темы — от самых простых до самых важных. Трепетом и страстью, когда овладевает мной физически.

Мой домашний педсовет всю жизнь называл меня Ангелом, но никогда я не ощущала такого взвешенного, сильного и одновременно нежного отношения.

— Не перестаю поражаться… — делюсь мыслями за ужином, который готовили вдвоем, как настоящая семейная пара. — Вот откуда у тебя столько мудрости и характера, Ян Нечаев? Ты не только подходишь к любому вопросу спокойно, с умом, но и находишь понятные слова, чтобы объяснить ситуацию другим.

— Это моя суперсила, — выдает и усмехается. Накладывая в тарелку салат, неторопливо добавляет: — Не пальцем сделан. Тем же словом воспитан. Делом научен.

Через пару дней случается одна неприятная сцена, которая по итогу превращается в приятную.

— Не сегодня, Ян… — мягко пытаюсь отстраниться.

Только вошли в квартиру. Его рука мнет через блузку грудь. Рот терзает губы.

Он не спрашивает, почему отказываю. Реагирует стремительно — сажает меня на кухонный остров и задирает юбку. Тяжело, но с явным облегчением выдыхает, когда замечает на ластовице трусов белые крылышки прокладки. Догадываюсь, что боялся увидеть порезы. Понимаю его беспокойство.

Но…

Не могу не возмутиться.

— Был бы ты таким наглым пять лет назад, я бы уже замужем за Усмановым была!

Запрещенный удар. Осознаю слишком поздно. Когда натянутые нервы сжимает будто пружины.

Слава Богу, Нечаев реагирует со стойкой невозмутимостью.

— Был бы я тогда таким наглым, у нас бы уже было трое детей. Не делай вид, что тебе это не нравится.

— Нравится, — тут же капитулирую.

— Надо было просто сказать, что месячные начались.

И здесь соглашаюсь.

— Надо было.

— Все равно тебя хочу, — шепчет севшим голосом. — Расслабься, Зай.

Я немного в шоке от происходящего. Прикрывая веки, шумно дышу, пока Ян скатывает ткань юбки выше и стягивает с меня трусы. Резко распахиваю глаза, когда ощущаю давление головки. Рукой стискивает вокруг талии, трогает языком губы и врывается.

Хватаю ртом воздух. Часто моргаю. Прожигаю бешеную пульсацию.

— Ты жарче, чем всегда… Адски…

Вместе опускаем взгляды вниз, когда Нечаев подается назад. Кровью испачканы даже его яйца. Рычит и толкается обратно.

Безумие.