Ты - задира (СИ)

— Ненавижу тебя! — прошипела я сквозь зубы. Хотелось закричать, но я понимала, что этого делать нельзя.

На мои слова он лишь меня передразнил. Резко схватил за руку, а по моей коже прошёл холодок, от которого так приятно, что хотелось ощущать его ещё и ещё, но я старалась не показывать этого всем своим видом: губы были сжаты, взгляд опущен вниз, ведь если Паша увидит мои подкатывающиеся слёзы, насмешек не избежать. Я никогда не позволяла себе плакать в его присутствии, да и в присутствии других людей. Я просто не могу делать этого, не могу. Мне казалось, что все они будут смеяться надо мной, да, пусть это и довольно детский аргумент.

— Пожалуйста, отпусти, — простонала я, но он меня явно не слышал, а куда-то вёл. — Паш, отпусти… — но я больше не могла говорить спокойно, хватит. — Да какого чёрта ты делаешь?! Почему ты так относишься ко мне?! — вырвала свою руку из его.

Тогда мне было действительно очень неприятно всё это говорить. Я вообще, боялась, что-либо произносить в тот момент, потому что могла ляпнуть что-то неподобающее или признаться во всём.

— Замолчи, — ответил он, прижимая меня к дверце автомобиля со стороны дороги.

Его ладони скользили по моему телу, и я была вынуждена их отталкивать от себя, когда так не хочется. Он схватил своими ладонями оба моих запястья и сжал их со всей силы, нагло глядя мне в глаза. Уверена, он делал это просто так, потому что ему нравилось смотреть, когда мне было больно, как я морщилась от этой прекрасной и желанной для меня боли, пытаясь оттолкнуть парня от себя и убежать, куда глядят глаза, но только не в школу и не домой. Мама где-то с девятого класса говорила мне, что он — не первый мой парень и не будет и последним, что пора уже забыть его, отвлечься на что-то другое, найти хобби. Но слово «забыть» меня выводило из себя. Как можно забыть человека, с которым встречаешься каждый день? Даже летом. То ли это случайность, то ли, правда, судьба, но я встречалась с ним день через день. Он презрительно оглядывал меня, иногда ухмылялся, а в этой неприятной улыбке так и читалось: «Как ты достала мне попадаться на глаза».

Но то, что происходило сейчас — происходило впервые. До такого не доходило даже в самые тяжкие ситуации.

— Мне больно, — еле-еле выговорила я, пытаясь выглянуть из-за широкого плеча Павла.

— А кого это волнует? — он опять усмехнулся.

Как меня это достало.

— Зачем ты делаешь это?

— Делаю что? — Паша не прекращал улыбаться, держа меня крепко за запястья.

— Это, чёрт возьми! Зачем?

— Просто так, — выдохнул он, гладя меня по волосам одной рукой.

Его поведение было очень странное и настораживающее. Казалось, что после этих поглаживаний, он даст мне пощёчину, затолкает в машину, увезёт куда-то за город, высадит и уедет обратно или же, наоборот, отпустит. Честно говоря, второе для меня было куда страшнее, потому что этот недоумок может меня отпустить, а потом где-нибудь неожиданно подкараулить и придумать пакость по хитрее и злее, чем просто высадить меня за городом.

— Ступай домой, ну куда ты теперь такая грязная пойдёшь? — иронично говорил Паша, сделав грустное лицо, выпятив нижнюю губу вперёд, и напрягая лоб, чуть наклоняя голову вправо.

Я сделала шаг вперёд, когда почувствовала, что парень отпустил меня. Но тут он снова преградил мне путь рукой, говоря:

— А спасибо?

— Пошёл. Ты.

— Нахалка какая, ух! — смеялся Павел. — Иди уж, иди. Нет, лучше беги!

Я медленно шла вперёд, замечала, как красная роза уже валялась вся в пыли на дороге. Чем-то она напоминала мне меня. Ведь я тоже была вся в той пыли, которую надул мне Паша только что, ведь меня также, как и её, растоптали. Вот только у розы остались шипы, а у меня - ничего. Этим-то мы и отличались. Мне больше нечем было защищаться, мне просто осталось лежать под его ногами и ждать, пока меня затопчут окончательно.

Оглянулась назад, он смотрел мне вслед, внимательно и с ожиданием наблюдая, когда я сотрусь с его поля зрения. Я глупая, но я не могу сказать своему сердцу: «Эй, ты сошло у с ума? Это не тот человек, Карина. Он попросту унижает тебя, а ты испытываешь к нему тёплые чувства?». Мой разум понимал это, но сердце нет. Сложно однако было руководствоваться и тем, и тем. Доверится разуму не всегда бывало полезно, повестись на поводу у чувств — ещё куда более хуже.

Разум говорил моему сердцу: «Всё, завтра ты точно перестанешь думать о нём, обещаю», а сердце ему отвечает: « Ну, да, посмотрим, посмотрим».

Порой, спрашивала себя мысленно о том, чтобы перевестись в другую школу, но эти раздумья казались мне абсолютно глупыми, ведь учиться осталось всего ничего, да и переводится из-за одного парня — плохая затея, люди сразу смекнули бы, что что-то здесь не то, и я перешла не просто потому, что его придирки меня раздражают. На людях я делала вид, что мне совсем не до Пашиных оскорблений, иногда, отвечала в ответ, но кроме того, что я его ненавижу, вопросов о том, зачем он это всё делает, я больше ничего сказать то и не могла. Опять же, мне было страшно сказать что-то лишнее и выдать свою тайну, о которой знала только я и моя мать.