Ты - задира (СИ)

— А ты предлагаешь пойти пешком с фонариком под ручку?! — закричал он, хорошенько долбанув руками по рулю, что автомобиль аж проехал змейкой пару-тройку метров. — А он ещё с этим идиотом поехал, чёрт бы его, этого… Ладно.

— Что за идиот-то? Слушай, а может, полицию вызовем или гаишников? Они-то точно найдут. А ты уверен, что он куда-то съехал, а не в кого-то врезался?

— Да не он даже за рулём был, а тот урод, который водит тачку, как сбежавший из психушки. И да, я уверен, потому что я слышал, как машина врезалась в дерево, а если бы это была другая машина — я бы сразу звук отличил.

— Не знаю… Прошу, давай вызовем ГАИ, а? Уже девятый час, мама будет за меня волноваться, — виновато сказала я, отвернувшись к окну.

— Так какого дьявола ты тогда согласилась поехать на его поиски, я не пойму?! — закричал Смирнов. — Позвони своей матери или напиши смс, чтобы она не волновалась.

— Прости, я, правда, очень волнуюсь за твоего отца, поэтому способ вызвать специальных людей, кажется мне наиболее гуманным, чем поиски этой воды в пустыне.

— Отец для меня не какая-то вода в пустыне, ты поняла? — спокойно ответил он. — И я найду его без помощи твоих «специальных людей». Или ты в меня не веришь?

— Верю, Паш, верю.

Вдруг мы увидели светящийся огонёк на трассе, и я закричала первая:

— Тормози!

И Смирнов притормозил прямо перед телом его отца. Паша выскочил из машины и подбежал к Дмитрию, который еле стоял на ногах. Я вышла за Смирновым следом.

У Смирного старшего лицо было в кровоточащих ранах, разбита бровь и порвано ухо.

— Где твой водитель? Папа, отвечай! Голова кружится, да? Просто скажи, где он, и всё.

— В машине остался. Он без сознания, — прохрипел Дима.

— Так, ты бери отца под руку и посади в машину, а я пойду к машине и вытащу того засранца, который водит, как псих недоделанный! — заорал Смирнов.

— Не ходи, вдруг взорвётся машина, я не знаю, как я выбрался вообще, у меня вон, нога кровоточит, о стёкла поранился.

Он не послушал отца и постепенно скрылся в тёмном лесу. Я затащила Дмитрия в автомобиль и положила на задние сидения. Он тяжело дышал, я помогла снять ему куртку и расстегнула пару пуговиц рубашки, чтобы было легче дышать. Дима прикрыл глаза, а потом вдруг закричал и попросил врача, ухватившись за голову. Я сжала кулаки, потому что мне оставалось только ждать Павла. И вот он, наконец, появился, ещё и вместе с каким-то мужчиной в руках, которого он небрежно кинул назад к отцу.

Мой телефон зазвонил, это была мама. Я подняла трубку и не дала ей вставить даже слово:

— Мам, всё нормально. Я еду в больницу. Нет, со мной всё в порядке, Дима разбился на машине вместе со своим водителем. У него, кажется, сотрясение мозга. В какую больницу? Паш?

— А у нас их что, тысячи штук в городе? По одной на каждого? — резко отрезал он. — Их только две. В центральную.

— В центральную. Мы уже почти в городе. Ладно.

Время пролетело быстро, мы и доехали до больницы. Мама уже стояла у входа и ждала нас. Я видела, какая она была напряжённая, и даже не пыталась скрыть своего волнения.

— Что с ним? — спросила мама, когда Паша доставал отца из машины, а сам послал меня за доктором.

Чтобы «встретить» и того водителя, и Дмитрия, понадобилось две носилки, на которых их занесли в больницу.

Врачи отвезли отца Паши на какие-то процедуры, которые длились около часа, а все мы сидели и выжидали в коридоре. Вдруг мы все заметили доктора и медсестру.

— Ваш отец будет лежать в палате около недели, у него лёгкое сотрясение. Бровь и ухо мы зашили, вам останется только потом прийти и снять швы. Можете зайти к нему, только по очереди и тихо. Пройдите на второй этаж в палату номер семь.

Мама решила пойти первой. Я даже знала, что она ему скажет. Он стал для неё хорошим другом, именно другом, не любовью. Я знала, что мама не хотела заводить с кем-то отношения, ей просто хотелось поддержки, мужского плеча, и вот оно появилось.

Да и я была совсем не против того, что Дмитрий будет её другом. Нашим другом.

— Прости, что я кричал в машине, — начал Смирнов, взяв мою ладонь в свою. — Я очень волновался за отца. Обещаю, больше не повышать на тебя голос, если ты, конечно, сама меня не вынудишь, — улыбнулся он.

— Я не обижалась, — скороговоркой произнесла я, отвернувшись. — Правда. Просто я представила, что бы было, если бы я была на твоём месте. Да я бы в истерике билась, кричала, плакала, не смогла бы держать себя в руках. А ты даже того Шумахера второго спас. Ты герой, знаешь ли, с чего бы мне на тебя злиться. Слушай, а как же с машиной быть? А если она взорвётся? А если полиция?