Ты задолжал мне любовь (СИ)

Он никогда не был таким холодным по отношению ко мне. Хотя я понимала, что это лишь временная вспышка гнева, но на душе все равно было неспокойно.

Я первой нарушила молчание, на несколько секунд вглядевшись в его утопающие в темноте глаза.

— Если подобное снова случится, забери детей и увези их от меня как можно далеко, чтобы я больше никогда не увиделась с ними.

Еще не было в моей жизни более трезвого и взвешенного момента.

Давид уставился на меня, и его зрачки блеснули во мраке коридора. Он словно стоял и обдумывал, можно ли доверять моим словам. Высокомерный и заносчивый от природы, он молча сверлил меня гнетущим взглядом. Так и хотелось побыстрее спрятаться от этого взора. Что я и сделала, потому что мне стало неловко под этим взглядом.

И лишь спустя время над моей головой раздался его ожесточенный голос:

— Жанна покинула меня, но я сам это заслужил, — он сделал паузу как раз в тот миг, когда я подняла голову и увидела тоску в его глазах. — Но ты, Эмилия, если ты заставишь меня вновь пережить смерть близкого человека, я никогда тебя не прощу, и уж тем более я не стану заботиться о твоих детях. Я буду лишь наблюдать, как они будут бороться за свою жизнь, ты поняла меня?

Это было не просто замечание. Это было серьезное предупреждение.

Я поджала губы и с усилием закивала головой.

— Я запомню это. Значит, если я умру, ты бросишь своих племянников на произвол судьбы?

Я ничуть не сомневалась, что в таком случае Давид с Русланом сделают одинаковый выбор.

В больнице итак было прохладно, но когда по коридору прошелся ночной ветерок, моя шея и плечи съежились.

Наконец, Давид овладел собой, — не мог же он злиться вечно! — и отошел в сторону, пропуская меня в комнату.

— Заходи, а то тут и правда холодно. Можешь не притворяться страдающей.

Он говорил как прежде безучастно, но уже не держался так отчужденно.

Когда Давид упрямился, меня это необъяснимым образом умиляло. Я улыбнулась и прошла внутрь

Времени было мало, поэтому я присела и сразу перешла к делу.

— Все результаты анализов будут известны завтра?

Давид с беспечным выражением сел напротив меня, положив ногу на ногу, однако при моих словах его лицо помрачнело, словно туча.

— Завтра после обеда. Так что не жди, что я прощу тебя до того, как будут известны результаты анализов, и мы не будем уверены, что с тобой все в порядке.

— Ну, нет, братец, ты обязан простить меня! — торжественно прервала я его. — Более того, как только придут результаты, ты должен сразу же организовать мне лучшее лечение. И будет лучше, если по поводу случившегося поднимется шумиха.

Услышав это, Давид нахмурился, наклонился вперед и серьезно посмотрел на меня бездонными глазами.

— Ты чувствуешь дискомфорт внутри?

Не дождавшись моего ответа, он резко встал и потянул меня за собой.

— Идем.

Я застыла на своем вместе и потупилась на него.

— Ты не так понял меня, — сконфуженно пролепетала я.

Его хватка ничуть не ослабла, а пронзительные глаза устрашающе вперились в меня.

— Точно?

— Точно, — кивнула я, — я лишь хочу ударить противника его же оружием.

Давид почти был готов поверить мне, но его брови поморщились, а глаза сощурились, изобразив на лице сомнение.

— Если ты что-то скрываешь от меня, то сильно пожалеешь об этом.

Я беспомощно улыбнулась и ототкнула его.

— Знаю, яйцо курицу не учит, но может тебе для начала стоит остыть и выслушать мой план… — сев обратно, произнесла я.

Десять минут спустя, выслушав мои намерения, Давид погрузился в думы, потирая подбородок.

Поскольку он слишком долго не дала ответа, я толкнула его в плечо и спросила:

— Ну что? Это осуществимо, как думаешь?

Давид окинул меня многозначительным взором и разомкнул уста, но заговорить ему помешал затрещавший в кармане телефон.

Он достал его и облегченно улыбнулся, а затем протянул мне со словами:

— На, поговори со своим опекуном.

Моим опекуном? С кем это? Может, имеется в виду Татьяна или Герман?

Я озадаченно посмотрела на дисплей телефона, и подпись «сученыш Демидов» чуть ли не до слез рассмешила меня.

— Давид! Зачем ты так подписал Руслана?!

Брат пожал плечами, не отвечая на мой вопрос, и пошел на балкон покурить.

Я помотала головой, про себя любя пожурив Давида, и ответила:

— Привет, это я.

Но в динамике стояла тишина. Я подумала, что он меня не услышал и повторила:

— Алло, Руслан! Ты меня слышишь?

Но реакции не последовало. Я растерялась и еще раз вгляделась в экран телефона, убедившись, что звонок идет. Я вернула трубку обратно к уху. «Может, у Руслана слабый сигнал?» — подумала я и еще немного подождала.

Тем временем Давид уже покурил и вернулся на свое место. Видя, что я молчу в трубку, он поинтересовался:

— Ты чего такая серьезная? О чем вы там говорите?

Встряхнув плечами, я скинула с себя куртку и, напрягла скулы.

— Никто не отвечает. Наверное, связь плохая.

Взгляд Давида исполнился сомнения. Он выхватил у меня телефон и поднес к уху. Спустя мгновение он с усмешкой вернул мне телефон.

— Тебе стоит хорошенько призадуматься, как принести извинения.

— Что? — я была совершенно сбита с толку. — Ты что-то услышал?

Давид кивнул.

— Еще как.