Ты задолжала мне сладкую ночь

— Ничего подобного! — возразила Елена и голову вверх подняла, да рядом с Алёнушкой встала. — Эти вот две, — кивок в сторону мачехи с дочуркой, — в лавку ввалились и давай там шороху наводить, будто контрабандисты какие…

— Да, что ты такое говоришь! — воскликнула Акулина.

— Последние крохи ума растеряла на этой своей работе, — фыркнула Забава и глазки на Радмира скосила.

— Барышня, я не к вам, — довольно резко заявил Горыныч, а затем отцепил ее пальчики от своего локтя и отступил на несколько шагов назад.

— Как это не ко мне? — недоумевала сестрица.

Она к смотринам старательно готовилась, сарафан самый яркий напялила, а под низ камисовую рубаху поддела, ежели в нужной стороне от света встать, то суженый сможет все прелести сразу на глаз оценить. А ежели вдруг не доглядит чего, так сарафан специально был сшит на размер меньше, чтобы все, что надобно, выпирало в лучшем свете. А заодно сразу видно ее желание поскорее выйти замуж, а тут такой красавчик на пороге, надо ловить и окольцовывать.

— Тогда кто вы такой и что забыли в доме боярина Яснева? — подняла вопрос старуха. Молодец хоть и был хорош собой, но ведь сразу ясно по знатности Ясневым совсем не ровня.

— Так он со мной, для храбрости! — воскликнула Елена и ударила себя кулаком в грудь. — А ещё с нами — она! Та самая владелица лавки, где мачеха с сестрицей чуть было погром не учинили.

— Так это все ты виновата! — воскликнула Акулина. — Явилась туда, где добропорядочные люди…

— И что? Я законовед и могу ходить, где захочу невзирая на происхождение! А вот вы упали просто ниже некуда! Подговаривать обычных торговцев, чтобы меня оклеветать! Да это просто верх глупости!

— Что? Да кому ты нужна, девка приблудная! — Акулина ухмыльнулась и руки на груди сложила. — Небось хочешь денег у отца попросить, вот и прикидываешься жертвой. И эту тоже подбила! — мачеха бросила в сторону торговки уничижительный взгляд.

Горыныч тоже глядел на хозяйку лавки и ждал, женщина молчала оттого лицо Радмира делалось все мрачнее.

— Придется к начальству с докладом идти, — бросил он ни к кому не обращаясь.

Но торговка намек поняла правильно, слезы с глаз хлынули, а она сама на колени бухнулась и давай причитать:

— Боярин, миленький, спаситель ты наш, справедливый и отходчивый. Прости меня грешную, каюсь, Чернобог попутал. Доносила я на дочь твою по справедливости и не очень. За то от боярыни злато получала, не могу я так больше, — торговка рыдала навзрыд, ещё бы за клевету штраф полагается и весьма немалый.

— Нет, ну вы посмотрите на нее! — Акулина даже в самой паршивой ситуации пыталась сохранить лицо. — Сговор же невооружённым глазом видно!

— Гнать этих обманщиц отсюда! — рявкнула старуха.

— Пожалуй, я позову служителей порядка, — изрёк Мстислав.

— Стоять, — скомандовал боярин и в комнате стало тихо все на него воззрились. Старик глядел то на торговку, то на дочь. Это было впервые, когда Елена пришла к нему с жалобой, а до сего дня она молча сносила все придирки Акулины. Боярин шагнул вперед и задумался, как бы выяснить правдивость слов торговки.

— Скажи-ка уважаемая, а сколько золота тебе давала моя супруга?

Люди могут врать, а вот с цифрами оно куда сложнее.

— Десять полновесных золотых, — без запинки призналась хозяйка лавки.

— Вот как! — мрачный взгляд боярина скользнул по бледному лицу Акулины. — Учетную книгу мне сюда, да поживей! — рявкнул хозяин дома и весь терем пришел в движение. Забегали слуги, поползли шепотки и вот спустя минуту боярину с поклоном вручили большую и толстую книгу, куда вносились все расходы.

Душица Власовна кинула взгляд на дочь, узрела, как та нерешительно пальцы на руках заламывает и все поняла.

— Сынок, ну что же ты при чужаках-то… Давай проведем гостей и мирно побеседуем, — голос старухи стал ласковым, медовым. — Нечего ссор из избы выносить.

Яснев покосился на Душицу Власовну и губы поджал.

— Вот с этим делом разберемся, а остальное в семейном кругу решим!

— Дорогой, — Акулина по жесту матери ринулась к супругу, под руку лезет, глазки ему строит. — Чего ж ты за книгу схватился, думаешь найдешь там эти несчастных десять золотых? Да, будет тебе, вранье это все, клевета…Еленочка, просто сестрице завидует, ведь та совсем скоро замуж выйдет да еще и за знатного купца. А на ее прелести только обыкновенный стражник повелся. Вот она из зависти козни строит… Сам подумай, стала бы я так с падчерицей поступать?

— Простой стражник, — протянула Аленушка, ее сладкий голосок в дребезги разбил наваждение, которое творила Акулина, отвлекая внимание супруга.

— А ты девка в чужой разговор то не встревай или же родители манерам не обучали? — велела старуха.