Ты здесь? (СИ)

— Потому что они напоминают о лете. О тепле.

Она кивнула, будто сама себе, соглашаясь с моими словами.

— Почему ты не заходишь внутрь? — невзначай поинтересовался я. Знаю, вопрос был глупым и неуместным, ведь у нее на это были свои причины. Но в тот момент я думал, что он неплохо вписывается в наш краткий и ничего не значащий диалог.

Фиби пожала плечами.

— Потому что для того, чтобы верить в Бога не нужно молиться. Достаточно чувствовать его своим сердцем.

Она говорила об этом с не самым серьезным выражением лица, но те слова имели огромное значение. Меня прошибло током, вызвав табун мурашек, что забегал вдоль позвоночника. Когда я говорил о том, что Фиби напоминала мне маму — я не сорвал. Не только по внешности и отдельным предпочтениям, но и теми мыслями, что были сказаны как бы невзначай.

— Я думаю, что ты понимаешь, о чем я.

Её пальцы вскользь прошлись по распущенным волосам, что трепал ветер. Внимательный взгляд вызывал во мне острое чувство неудобства, но я с легкостью принимал его, стоя рядом. Ответить было нечего, потому что казалось, что Фиби знала. И повисшее в воздухе безмолвие говорило об этом. Больше мы не разговаривали: она достала из сумки книгу и уставилась в ровные ряды букв. А я, почувствовав накатившую резко усталость, мечтал поскорее попасть домой.

Чтобы впервые за долгое время украсить листы теми самыми подсолнухами.

В школьных коридорах всегда витала смесь разных запахов: чьей-то пот, что смешивался с духами, моющее средство, которым мыли полы. Через толщу окон пробирались проворные ломаные лучи рыжего солнца, легонько касаясь лица. Я щеголял в свободной футболке — особого дресс-кода в школе не было, и это не могло не радовать. Мой шкафчик с пресловутым замком вечно заедало, и это бесило наравне с огромными очередями в буфете. Но поделать с ним я ничего не мог, равно, как и с огромным скоплением людей. Оставалось только свыкнуться со своим не самым везучим положением, пытаясь раз за разом отворить чертову железную дверцу. Она поддавалась раза с третьего, скрипя, как консервная банка. Стоявший рядом Сид только подтрунивал надо мной, наблюдая за моей борьбой.

Шкафчик Сида находился слева от моего. Мы с Сидом неплохо ладили, но назвать его своим другом язык не поворачивался. Мне тогда казалось, что друзей у меня вообще нет. Деление было довольно простым: есть я, а есть социум. И я смутно вписывался в его рамки, предпочитая находиться в одиночестве. Старался, так сказать, держаться ото всех особняком, но люди, почему-то, все равно старались ко мне тянуться. В их число входил Сид: высокий, с широкими плечами, огромными ладонями и подстриженный почти налысо. Внешность у него была отталкивающая, особенно ряд наезжающих друг на друга зубов и большой нос-картошка, что украшали родинки. Он вообще с головы до пят был покрыт ими, будто долбанный далматинец. Но в этом и крылась вся его изюминка, если не брать в расчет умение находить общий язык абсолютно со всеми. Свой в доску, как говорил любой, с кем Сид начинал контактировать.

Мне он, по правде говоря, нравился не только за это. Было в нем что-то еще, помимо хорошо подвешенного языка и чувства юмора. Он будто… будто знал меня всю жизнь, хотя я никогда не распространялся о том, что происходило в моей довольно серой реальности. Может поэтому Сид был единственным, с кем мне было комфортно общаться, не затрагивая больные для себя темы. Обсуждение домашки, пройденных видеоигр, стримов или какую деку лучше выбрать. Казалось, что он разбирался абсолютно во всем, о чем ни спроси.

О том, что Фиби — его подруга детства, я узнал уже позже, когда заметил её в классе по биологии. Она занимала предпоследнюю парту среднего ряда и, увидев меня — после той встречи на кладбище, — приветливо помахала рукой. До этого я не обращал на нее ровным счетом никакого внимания. Может, потому что слишком глубоко был прогружен в себя, а может, потому что не хотел — не помню. Но тогда, когда разговор наконец зашел о девчонках, её имя всплыло неосознанно. И Сид, удивленно приподняв бровь, усмехнулся.

— Чувак, я думал, что ты гей. Ну или, на крайний случай, асексуал.

Он достал из шкафчика рюкзак.

— С чего такие выводы?

— Вывести тебя на разговоры о девчонках труднее, чем заработать место капитана команды по регби. Но я приятно удивлен, что ты заговорил об этом. Хорошо, что хотя бы до выпуска. Я и не надеялся, что ты вообще сумеешь посмотреть в их сторону. Боялся, что в один прекрасный момент скажешь: «Сид, я гей и мое сердце принадлежит только тебе». Я бы, возможно, даже согласился бы сходить с тобой на свидание.

— Эй, — я пихнул его в плечо. Сид пропустил смешок. — Я же не монашка какая-то. Сам знаешь, что я не люблю забивать голову лишним. И к чему эти гейские подколы, а?