Тыква

Мем сидел у себя на кровати, раскрыв тетрадь, в которую лет с тринадцати записывал свои неуклюжие стихи. Сегодня на чистой странице им были нарисованы кружочки и стрелочки, какие — он видел — рисовал инспектор Нонор, чтобы обозначить связи между людьми и событиями. Чаячий остров соединялся с обителью, обитель с Веселым Бережком, Веселый Бережок — с Чаячьим островом. Посередине Мем сначала нарисовал Тайную Стражу и хотел расставить от нее стрелочки ко всем трем объектам взаимодействий. Но потом передумал и переместил в центр обитель Скорбящих. На второстепенное место обители вписал Тайную Стражу. Из этой схемы Мем и решил исходить в своем расследовании о тыкве. Вот только при чем здесь именно тыква — оставалось непонятным. Праздник-то кончился. И все праздничные тыквы либо засушены, либо разбиты — смотря какое желание загадал их обладатель. Если хочет перемен в жизни — должен разбить тыкву. Если хочет сохранить существующее положение — надо оставить ее до следующего зимнего года. Зачем может быть нужна тыква после праздника? Съесть ее? Сделать из нее фонарь? Бутылку? Кормушку для птиц?..

Дверь в спальню приоткрылась, и на пороге появился Лалад.

— Мем, — тихонько позвал он. — Дело есть.

Мем отложил свои записи и вышел в коридор.

— Хочешь заработать денег? — предложил Лалад.

— Смотря, каким трудом, — сказал Мем.

— Ставки на тебя против Долода идут пять к одному. Я предлагаю тебе тридцать процентов в случае твоей победы.

— Ты что, начал собирать их, не спросив моего согласия?

— А у тебя кишка тонка выйти против него? Я думал, ты будешь рад доказать, что ты сильнее.

Мем одной рукой сгреб тощего Лалада за грудки и слегка приподнял его над полом.

— Я, Лалад, никому ничего не собираюсь доказывать, — с расстановкой произнес он. — Но вместо денег мне нужна будет твоя услуга.

— Какая? — просипел придушенный Лалад.

— Ты же не спрашивал меня, когда начал принимать ставки. Так отчего теперь спрашиваешь — какая? Согласен, или нет?

— Согласен, — выдавил Лалад.

Мем аккуратно поставил его на ноги и поправил Лаладу смятый воротник.

— Вот и ладно. Когда и куда приходить?

— Сегодня, в половину вечерней стражи в третью спальню. — Лалад встряхнулся, как дворовый пес, окаченный прачкой из лохани. — Но, если ты проиграешь, услуга будет с тебя.

* * *

К ночи над Столицей разыгралось ненастье. Вместо обычного для ранней весны чистого снега с потемневшего хмурого неба вдруг посыпался холодный дождь вперемешку с ледяной крупой. На улице стало мерзко, и грязь разлилась еще шире, чем была. В такую погоду хороший хозяин собаку из дома не выпустит.

О своих планах на вечер Мем никому ничего говорить не стал. Он дождался назначенного времени и, за десятую часть стражи до отбоя, отправился зарабатывать услугу Лалада, которая должна была помочь ему в расследовании о похищенной тыкве.

О том, что азартные игры на территории Каменных Пристаней запрещены, Мем был прекрасно осведомлен. Но если в учебном корпусе разбегаться и прятаться было куда, то в спальнях — нет. Поэтому в казарме приходилось проявлять осторожность.

Мем спустился на первый этаж, бесшумно прошел за спиной дежурного, увлеченно водящего носом по описанию трупов в учебнике криминалистики, и оказался в другой половине корпуса, где его уже поджидал Лалад.

Народу в третью спальню набилось порядочно. Мем был тут на голову выше любого, включая своего предстоящего противника по состязанию. Мема встретили одобрительным шепотом, хотя кто-то у него за плечом и сказал: «Большой — еще не значит сильный».

Соперник смерил Мема равнодушным взглядом и отвернулся к стене, разминая руку. С Долодом Мем не был близко знаком. Долод хотя и являлся лицейской знаменитостью, однако, предпочитал общество ровесников, а Мем был на курс и целых четыре года его младше. Для состязания им поставили посередине спальни тумбочку и два стула. По правилам, одной рукой следовало бороться, а другую держать за спиной. Лалад расставил публику по местам, собрал последние деньги, попросил тишины и торжественно звякнул ложечкой о блюдце. Этот звук означал начало состязания.