Тыква

— Давай начистоту, — предложил Мем. — Не будем играть в дружбу и расположение. Я прямо спрошу то, что надеялся выведать, втершись в доверие. Ты знаешь своего отца?

Датар молчал, держась за нос и приложив ладонь к поцарапанной скуле. Мем ждал.

— Я никогда его не видел, — сказал наконец монах. — И надеюсь, что не увижу. Никогда.

— Какой вексель он подписал и передал тебе?

— Опять двадцать пять, за рыбу деньги! Никакого! Он не умеет ни читать, ни писать! Он разбойник из Внутренней Области!

— Уже лучше, — подбодрил Датара Мем. — А что тогда делал тут господин советник?

— Не знаю и не хочу знать! И вообще я скоро уеду из этой страны. Здесь невозможно ничего, даже молиться. Я давно мечтал, теперь сделаю! Я хочу служить Единому, а не торговать верой в Него!

— Чтобы уехать, нужны средства, — покачал головой Мем. К мечтам о путешествиях у него было трепетное отношение, тут он монаха понимал и даже мог одобрить. Не с памятью о Веселом Береге под этим берегом жить.

— На это дело я средства достану!

— В одиночку его не осуществить.

— Компанию тоже найду!

— Ты обиделся на меня? Зря. Я ни в коем случае не думаю помешать тебе осуществить мечту. Просто если вы с… сам знаешь, с кем… собрались делать это — делайте скорее. Иначе неприятности выберутся за пределы Чаячьего и расползутся по всей Столице. А то и по Таргену вообще.

— Мы примем к сведению, — кивнул Датар.

— Ложись спать.

— Ты дверь запереть не хочешь?

Мем махнул рукой:

— Теперь уж незачем. Все, кого я ждал сегодня, приходили.

— Тогда я сам запру. На всякий случай…

Мем не возражал. Он сидел, ухмыляясь, на лавке и был собой очень доволен. То, что он хотел видеть, он уже сегодня видел — в тот краткий промежуток, когда кухарка отправилась за благословением, а Датар провожал последних прихожан. Особенно искать для этого было не нужно. В закуте, где ночевал Ошка, старательно расправленная под матрасом, чтоб не мялась, лежала монашеская одежда, сшитая на человека ростом и статью поскромнее Датара, — примерно на такого, как хозяин ложа, Ошка. Мем окончательно уверился в своей догадке. Ошка был молчальником. Причем, не низшего ранга, что при его способностях к притворству неудивительно…

* * *

Утром, накормленный досыта датаровой поварихой, Мем плыл в попутной лодочке на Рабеж. Пока у него было время, он использовал его рекомендованным в учебнике по сыску способом — размышлял о доверенном ему расследовании.

С версиями дело по-прежнему не клеилось. Мем не умел ни выдвигать их, ни отрабатывать, как это велено было в учебнике. Но то, что некоторые узнанные им детали плохо стыкуются друг с другом, он понимал. Рарон сказал, что северяне ищут истинного наследника для таргского престола. Но ночные посетители требовали у Датара просто деньги, либо деньги, вписанные в обязательство по оплате. Либо, прикрываясь деньгами, документ с подписью, подтверждающей обязательство. Наследник как таковой оказался им не нужен. Да и странно им было бы искать наследника, когда они всегда хотели республику и еще год назад рьяно высказывались против передачи таргского Жезла Власти в одни руки. Им по-прежнему думалось, что Государственное Собрание может править страной лучше императора.

Так что вряд ли это были северяне. Скорее уж, сборщики долгов с Веселого Берега. Те самые, которые «вернули» Датару материнскую заколку-бабочку с опасным стальным жалом.

Тем не менее, раз вексель по сию пору ими не найден, значит, ни в тыкве, ни в кружках его обнаружить не удалось. Однако людям, ведущим поиски, известно, что вексель передан в прошлую встречу. Откуда? Недовольных новыми порядками в государстве легко найти среди всех слоев общества, и Царский Город не исключение. Информация о векселе, скорее всего, просочилась оттуда и была верна. В розыске некоторых поясняющих ситуацию деталей Мем продвинулся достаточно далеко. Но картины в целом пока не видел. Оставалось понять, какую роль в этой истории играют хозяева Веселого Берега и обитель Скорбящих. Об этом должен знать Нонор. Наверняка у него уже созрела версия — о том, например, что в деле с убийством Мероя замешана политика, и политика серьезная. Вряд ли инспектор Нонор настолько глуп, что оставил без изменений свое первое предположение — будто в основе всех неприятностей на Чаячьем лежит любовная интрига. Если Датар знал, что Мерой следит за обителью, то и Нонору это должно стать известно. А, узнав такой факт, не учесть его в расстановке взаимодействий нельзя.

Итак, вроде бы: Мерой следил за обителью и за северянами, гуляющими по Веселому Бережку, при этом северяне следили за Датаром и за передачей векселя, обитель держала Датара под контролем и требовала от него невыполнимого, Датар хотел все сделать по-своему и никому не подчиниться, хозяева Веселого Берега желали получить с Датара долг, а кто-то уверил их, что Датар платежеспособен… Или что-то тут не так?..