Тыква

От злости на самого себя и все свалившиеся обстоятельства Мем пробежал половину дороги от Вальялара до Рабежа бегом. Ох как он не любил делать выбор по принуждению. Тем более, выбор между одной мечтой и другой. Мем побывал дома, как в гостях. И, честное слово, в такие моменты инспектор Нонор, которому все проблемы Мема кажутся глупостями и пустяками, казался ему роднее, чем брат Фем, по разумению которого у Мема нет и не может быть проблем.

Праздник Фан был не за горами. Ночное зеркало солнца, луна Аллилат, с каждой ночью набирала блеск и цвет. При ее свете уже свободно можно было читать. В Столице стремительно таяли остатки грязного снега, залежавшегося по дворам. Земляные груши, всю зиму смирно хранившиеся в подвалах, внезапно дали сильные ростки, настойчиво просясь обратно в грядки. Если так пойдет и дальше, океанские ветры в это же полнолуние изменят свое направление, и зимний год сменится летним. Полторы декады на решение собственной судьбы, на подведение итогов прежней жизни и начало новой — это не очень много.

Что самое обидное, помани его Фем всего на несколько дней раньше, когда мир ограничивался для Мема только Каменными Пристанями и бескомпромиссными повелениями отца, не позволяющими никакого свободного выбора, Мем согласился бы на предложение брата не оглядываясь и мигом забыв обо всем, что с ним случилось за предыдущие девятнадцать с хвостиком лет. Но теперь Мему понравился государь. Мем вообще любил людей, которые ведут себя просто и не кичатся собственным положением. Еще — Мема заставили думать, будто он приносит пользу, будто на него вся надежда. И, наконец, теперь он сам ощущал, что способен не только бессмысленно мечтать о дальних странах, но и добиться успеха там, где пожелает — например, здесь, в Столице; он способен что-то делать и не считать свой труд бесполезным. Может быть, Мем льстил себе. Обманывался. Никаких ощутимых результатов, кроме временного жетона Тайной Стражи, он пока в руках не держал. Но у него было стойкое ощущение, что на его помощь реально рассчитывают. И однажды он уже дал себе твердое слово оправдать эти надежды.

* * *

Высокорожденный тарг с инициалами «Ар. И.» не дал усомниться в собственных умственных способностях и после обеда прислал в Первую префектуру заявление о пропаже родового слуги. Нонору еще нужны были военные сапоги, поэтому на пути заявления пришлось ставить определенного свойства бюрократические препоны. Хорошо еще, Дину не удосужились или не посчитали нужным дать взятку для ускорения процесса. Тот решил напакостить в ответ и пришел к Нонору за советом: сколько лучше продержать слугу под арестом, чтоб показать северянину, кто в городе хозяин? Нонор душевно посоветовал не меньше декады, чтоб у заносчивого хозяина лопнуло терпение, а когда лопнет — слугу побить и выпустить ровно посередине ночи. Дин таинственно заулыбался и ушел в сторону канцелярии. Там он забрал заявление и приобщил его к делу об убийстве трактирщика — тоже вариант.

В своем кабинете сиятельный кир Нонор из рода Иаракан снова привел себя в соответствующий провинциальным представлениям о приличии вид, и отправился на деловую встречу, назначенную ему загадочным владетелем Ар. И.

* * *

Попутно расследованию о тыкве, Мем раскрыл еще одно маленькое дельце: узнал, кто переворачивает Нонору календарь так, что тот потом полдня не может выяснить, какое сегодня число. В личном кабинете Нонора за столом сидел господин Иль, вернее, государь, а перед ним лежало дело Мероя. Записи государь, видимо, сверял с датами в календаре, потому что числа на перекидных листках снова были перепутаны. Однако Мем видел, проходя внизу, что ключ от кабинета висит в дежурке на доске, а ключи от сейфа, где хранилось дело, Нонор подавно всюду носил с собой. И еще одно не укрылось от наблюдательного Мема: государю было очень скверно на душе, потому что он сидел над делом не просто так, а, отвернув на левой руке манжет рубашки, царапал по тыльной стороне предплечья кровавые полоски ножичком для заточки стила. Нормальный человек в спокойном состоянии духа нипочем с собой такое делать не станет. С появлением Мема государь сразу одернул рукав, но Мему и доли мгновения хватило, чтобы понять происходящее. Его слегка передернуло от увиденного.

— Знаешь, почему мой отец велел привлечь тебя к расследованию? — без всяких предисловий спросил государь, едва Мем переступил порог.

— Нет, — Мем поклонился.

Государь указал ему на табурет, поставленный напротив. Обычно на этом табурете сидел тот, с кого снимали допросный лист. Мем вошел в кабинет, но приближаться к государю не стал.

— Потому, что твоя болтовня о тыкве показалась ему полным бредом, и он решил вводить в заблуждение всех, кто хоть краем уха слышал про суть дела.

— Я не исключал такой возможности, — Мем уже взял себя в руки и плотно прикрыл дверь. Если государь нервничает, значит, повод нервничать скоро появится у всего государства, подумалось ему.

— И что ты скажешь мне в оправдание своих действий? — незаметно подсовывая ножичек под бумаги, поинтересовался государь.