Тыквандо

Сердце на тыкве получилось просто огромное. Мы извели на него целый тюбик помады «Пионовый обман». В киоске ещё продавался «Огонь любви», но Мишка сказал, что цвет у него совсем тухлый.

– Только громко, – просипел Буратино. – Пускай увидит, какой я… уф… перспективный…

Тыкву он держал на плече. Это было даже красиво. Жёлтая тыква, красное сердце. Щёки у Буратино с каждой секундой наливались краснотой – наверное, пионовый обман действовал и на него.

– Я – НА – Я – ТЕ – БЯ – ЛЮБ – ЛЮ-Ю-Ю-Ю!!! – заорали мы вчетвером.

На первом этаже распахнулось окно.

Взъерошенная девушка вскочила на подоконник, замерла на секунду. Короткие синие волосы, жёлтая майка, мятые джинсы… Прыжок – и вот она уже стоит на земле, рядом с Буратино.

– Во дурак, а! Вы такого дурака видели? – Она повернулась к нам. – Ему ж аппендицит вырезали две недели назад! Положи немедленно, кому сказала!!!

– Мальвина… – Мишка смотрел на них и глупо улыбался.

Кажется, он даже не заметил, как сердитая девочка с голубыми волосами выхватила тыкву у Буратино и брякнула её на санки.

А я сто раз видела, как в кино целовались. Ничего интересного.

Мы шли и шли, уже не считая домов. Соня толкала санки сзади, а мы с Мишкой тянули их за верёвку. Тыкву опять привязали. Помадное сердце не оттиралось – ни Мишкиным носовым платком, ни Сониными влажными салфетками. Эти салфетки бабушка пачками пихала ей в рюкзак. Мишка прочитал, что они убивают всех микробов, но «Пионовый обман» был сильнее.

Наконец мы забрались на горку.

Самое трудное позади.

Вот – парк. За высокой чёрной оградой – тёмные стволы деревьев. Листья на ветках почти облетели. Зато хорошо видно красную крышу – там, далеко, за старыми каштанами. Это наш дом…

– Эй, Инопланетянка!!!!!

Я оглянулась. На пустой остановке стоял Королёв, а рядом с ним – королёвский брат. Мрачный пятиклассник с мохнатыми бровями. Оба в новеньких куртках, в одинаковых шапках, одинаково противные.

– В цирк решили устроиться? Клоунами… Гы-ы-ы. – Брат пихнул Королёва в бок.

– На фиг вам эта ерунда на колёсах? Вас и так возьмут! – подхватил Королёв.

– Завидно, да? – прищурился Мишка. – Не старайся. Тебя даже обезьяной не возьмут.

– Че-во? – королёвский брат подскочил и цапнул Мишкину шапку.

Хоп – и она перелетела через высокую ограду, повисла на ветке.

– Горошек, фас!

Все знают, что Мишка просто бесится, когда его называют «горошек».

Я успела раньше Мишки.

А может, я побежала, чтобы не видеть его лицо.

Я ещё не лазала по ТАКИМ высоким заборам. Но это оказалось нетрудно. Вот она – зелёная Мишкина шапка. Если встать на эту перекладину и потянуться – я смогу её зацепить… кончиками пальцев… за самый краешек…

Острые прутья ограды упирались мне прямо в живот. Ужасно больно.

Я слышала, как хихикает Королёв.

Обязательно достану, ему назло.

– А у тебя трусы видны!

Я крутанулась, чтобы не быть к ним спиной. Даже не сообразила – какие трусы, когда я в джинсах?!

Всё равно, шапка уже в руках, можно прыгать.

Можно.

Но почему-то не получается.

Висеть на заборе не просто смешно – это УЖАСНО.

Меня сразу же затошнило, я захотела пи́сать и пить.

Попробовала повернуться – не получается.

Я зацепилась. Застряла. Попалась.

– Оба-на, чучело Инопланетянки! – Королёв заржал на всю улицу. – Будешь ворон в парке пугать!

Бац. Что-то твёрдое ударило меня по ноге.

Бум – а теперь в живот.

Хлоп.

Каштаны. Они швыряют в меня каштанами!

А я ничего не могу сделать.

Бах! Самый большой каштан ударил меня по лбу.

Еще чуть-чуть – и я разревусь.

И тут я увидела Соню. Она тоже схватила каштаны, целую пригоршню, и швыряла, швыряла, швыряла их в Королёва, а тот уворачивался, визжал и вопил.

Мишка только успел замахнуться, а королёвский брат уже разбежался, сбил его с ног, и они покатились по опавшим листьям, по земле, по собачьим какашкам.

Королёв наклонил голову и кинулся к Соне.

Фигушки! Он даже не смог её как следует стукнуть – она махала кулаками, как настоящий боксер, и лягалась ногами, как настоящий каратист.

– И-и-и-и, – заорала я на всю улицу. Я больше не могла молчать, не могла висеть на этой ограде и смотреть, как лупасят моих друзей. Ещё секунда – и я бы просто взорвалась от злости.

Все ужасные слова, которые я слышала на улице, все слова, которые Анька говорила шёпотом по телефону, скопились у меня в животе. Я готова была стрелять ими в Королёва, чтобы его не стало, не стало совсем. Но я ничего не успела сказать. Злость как будто облила меня кипятком, подбросила вверх, и – я приземлилась на коленки, оттолкнулась от асфальта и рванула вперёд.

Королёв трус.

Я знала.

Увидел меня – и завопил: «Дура ненормальная!»

А потом побежал.

Никто бы за ним не погнался.

Нам вообще надо в другую сторону.

И тут королёвский брат наклонился, цапнул веревку и помчался вниз по улице.

С нашей тыквой на наших санках.

– Стой! – заорал Мишка.

Санки грохотали, подпрыгивали, дребезжали колёсами.

Земля стучала по пяткам.

Сердце прыгало в ямке, спрятанной под воротником водолазки.

Мы бы точно его догнали. Но королёвский брат выпустил верёвку из рук.

Всё случилось в один миг.

Вижу – вот санки обгоняют Королёва, рыжую кошку, трамвай…