Тыквенное семечко

— А-а-а! — Хита почесала затылок. Слово 'зима' на нее подействовало магически, она ведь ничего толком про нее не знала. Наверное, и правда такие штуки строят, может, даже в бочки зерно насыпают, кто его знает. Но все равно, Святой Хидерик, до чего же эти древесники странные, сил нет! Это ж надо, простую кормушку так усложнить, даже название такое — натощак не выговоришь.

— Как ты сказал, она называется? — переспросила она Листопада, наморщив лоб.

- 'Апофеоз'! — торжественно повторил тот и воткнул в снег лопату, словно поставил точку в дискуссии о вдохновении и практичности.

* * *

Как только утром к ней пришла Капи, Хита схватила ее за руку и потащила в комнату.

— Посмотри, что он мне своими руками в садике построил, — хвастливо выпалила она, подталкивая подругу к окну.

Капи прижалась носом к стеклу и уставилась на стоящее на снежном холмике ведро, облепленное воробьями.

— Ух ты, кормушка!

— Это композиция такая, она называется… сейчас, — Хита развернулась от окна и зажмурилась. Она вчера придумала хитрый способ запомнить это слово. Нужно встать лицом к входной двери и тогда с правой руки будет сосед Аполиус, а с левой — Феозий. Если их имена покромсать и сложить, будет именно то, что надо.

— Это Апофеоз! — гордо сказала она Капи, радуясь, что справилась с трудной задачей. — Харчевня для птиц так называется, — с умным видом добавила она и, подбоченившись, выставила вперед ногу.

* * *

Тюса натирала склянки и пузырьки с удвоенной силой, сегодня они договорились с Гомзой и Шимой встретиться. Ну вот, она помыла пол и удовлетворенно окинула взглядом комнату — просто блеск!

— Я пошла! — крикнула она Фабиусу, взвешивающему на весах, какую-то травяную смесь. Потом вернулась, взяла пузырек с малиновым сиропом и вновь побежала к двери.

— Смотри, что-бы когда стемнеет, была дома! — ответил тот обеспокоено.

Через десять минут Тюса уже звонила в колокольчик, висящий у двери Шимы.

— Герментюса пришла! — Гомза с Шимой весело прыгали от радости.

— Итак, — важно начала Тюса, когда они уселись в комнате Шимы на ковре, — сегодня я вам расскажу про одного богомольного ливнаса. Она поставила пузырек с сиропом рядом и поправила на нем смявшуюся корону.

Шима придвинулась к ней поближе и вся обратилась в слух.

— Жил-был в одном лесу ливнас… — начала Тюса свою сказку. — И до того он любил богу молиться, что ничего другого делать не научился. Все вокруг ему говорят, ты что, дружище, ведь одно другому не мешает! А он, знай себе, свою линию гнет, никто так хорошо как я больше молиться не умеет! И точно, как начнет он молиться, просто заслушаешься. И вот как-то пошел в том лесу сильный дождь, прямо льет как из ведра! Спит в постели тот ливнас, вдруг чувствует, что-то мокро спать стало. Глядь, а у него крыша в его дереве, оказывается, прохудилась, воды налило целый океан, можно не выходя из дома, кораблики запускать. Ой, думает, нужно крышу чинить. А потом еще подумал, нет, я же тогда утреннюю молитву пропущу, ведь народ соберется. Да, забыла вам сказать, что смотреть на то, как он молится, стали приходить специально смотреть, уж очень у него талантливо получалось. Нет, думает, лучше уж я помолюсь святому Хидерику, пусть сделает так, чтобы около моего дома дождь не шел. Вышел он на утреннюю молитву, а уже толпа собралась под деревом, он уже знаменитостью стал. Некоторые ливнасы стали его просить, чтобы он и за них помолился, принесли ему подарки. Ну вот, значит, сложил он молитвенно ручки, вот так, — Тюса сложила ладошки, сморщила личико и писклявым голосом стала изображать ливнаса так, что Шима с Гомзой от смеха схватились за животы.

Святой Хидерик как раз прохаживался по облачку недалеко от его дерева. Услышал он его молитву и решил его проучить.

Обрадовался ливнас, что больше дождь не идет. Ой, какой я умный и духовный, думал он, разглядывая себя в зеркале, перед тем, как пойти молиться.

Но вскоре все вокруг него стало засыхать, сначала цветочки, потом травка пожелтела. А потом и дерево стало засыхать.

Ливнас в панике! Что же мне делать? И решил он все-таки полезть на крышу. Почитатели его, конечно, скривили рожи от разочарования и разбрелись по своим делам. А ливнас раз-два, закончил работу, а тут и дождик пошел, веселый такой. Это святой Хидерик от радости заплакал. И тут же зацвело его дерево, травка зазеленела, и так красиво стало, что ливнас дара речи лишился. С тех пор он молится тихонечко, чтоб никто не видел и не слышал. Вот так!

— Здорово! — захихикала Шима. Вот уже третий месяц они собираются каждую неделю, чтобы послушать Тюсины сказки. Кикиморка так интересно их рассказывает, что поневоле заслушаешься!

— Ты смеешься как веселящиеся газы на наших болотах, — сказала кикиморка, поправив свои зеленые косички.

— Может быть веселящие? — переспросил ее Гомза, вспомнив раздел химии, который ему объяснял Астор.