Тыквенный пирог

Не иначе как паршивец заходил к ней в замок, на который когда-то давно (или буквально вчера, зависит от того, какой счет тебе милее) нас вывели три карты Таро, Повешенный и дядина театральная смерть.

Я поднялся, хотел было хрустнуть затекшей спиной, но она, как всегда, отозвалась только раболепным желанием услужить. Я хмыкнул.

Кажется, пора встретиться с этим маленьким бунтарем, пока он не добрался до других моих тайников, а то, не ровен час, и до старины Джека. Или до тех мальчишек – им и так хватает друг друга, их собственной войцы, защиты, мести, парадов и атак…

Мне давно не было так любопытно!

Глава 4. Среди моря ирландских трав

Пэйви издали углядели и воина, и жреца (но жреца, надо сказать, заметно раньше), и принялись махать им руками, приглашая к себе. Скрипач заиграл что-то от души, веселое, дорожное, древнее. Они подошли.

– Привет, веселый народ! – крикнул Лакс, разом становясь на десяток лет моложе. Они действуют так на всех, эти пэйви, ирландские бродяги.

– Привет, жрец! – ответили ему. – Привет, друг жреца. Садитесь, – и какая-то веселая девчонка с рыжими-рыжими, словно само пламя, волосами похлопала по повозке рядом с собой. Ее яркая юбка развевалась на ветру, а улыбка сияла ярче солнца. Ирь и Лакс охотно приглашение приняли.

И все. Кто-то дал им чипсов в хрустящем пакетике, кто-то сунул в руки по бутылке пива. Жрецы не раз спасали этот народ, а кто друг жрецам – тот и друг пэйви. Все было просто в зеленых холмах, когда скрипят повозки, ржут лошади, играет скрипка и вот-вот отплясал свое Бельтайн.

Вечером кто-то тронул Ирьиллина за плечо, и он обернулся сначала бездумно, не позаботившись придать лицу огонек человечности, но тот, кто звал его, не отпрянул и не вздрогнул. Ирь не спеша влез в маску и только потом вполголоса отозвался:

– Чего? Я в твоем распоряжении, дружище.

Тот тряхнул головой. Молодой, как все они, даже те, которым минуло полсотни лет, красивый, как все они, живой и горячий, как все они.

– Во-первых, Лу хотела знать, кто ты такой, если не человек и не демон (многозначительная пауза, предназначавшаяся для ответа). Ты знаешь, Лу, красавица Лу, это та, которая пригласила вас сесть и ехать с ней.

– А во-вторых?

– Тебе передают привет из самого Дублина, – паренек хмыкнул, – с другой стороны. Сейчас тот человек просит звать его Томми, но я опять не уверен, вообще правда ли он…

– Почему не демон?

Парень рассмеялся, словно над детской загадкой.

– Легче легкого. Жрец.

Взлетевшая на лоб бровь.

– Жрец?

– Он изгнал бы тебя.

И Ирьиллин расхохотался, заливисто, безудержно, почти истерично. Его собеседник не знал, над чем тот хохочет, но присоединился к нему уже мгновение спустя, запрокидывая голову к небу и открывая красивую шею, усыпанную родинками.

Из ночи, дышавшей скрипом дерева, смешением наречий и ирландским виски, вынырнул Лакс. Пошел рядом с повозкой, оперся рукой и запрыгнул через край, немного тяжеловато по сравнению с тем, как сделал бы это Ирь, но восхитительно для человека. На его щеках и скулах горели поцелуи.

– Лу, говоришь? – жрец, кажется, запыхался. – Слушай, она правда хочет тебя видеть.

Лакс помолчал, глядя в спину подорвавшемуся с места парню, и потом закончил ворчливым "и только тебя", а Ирьиллин снова расхохотался.

Так они ехали на повозке в караване пэйви, смеялись или молчали, говорили вполголоса или роняли выкрики в ночную тишь. Никто вокруг не знал ничего ни о Святом Граале, ни о кричащем человеческим голосом камне, ни о колдунье, стерегущей некий волшебный котел. Зато они знали все о танцах под звездами и тысячу историй, над которыми можно хохотать и плакать, которые разобьют вновь и соберут твое сердце.

Ирь так и уснул, кажется, посередине какого-то рассказа, когда позади него хихикали проснувшиеся подростки. Лакс фыркнул, но набросил на него валявшуюся там же попону. Воины – они такие. Жизнь или смерть, сон или явь, день или ночь. Жрецы же привычно блуждали по сумеркам и предрассветной зорьке, и то, что они думали о такой черно-белой жизни, никто не знал.

☘ ☘ ☘

Со странствующим ирландским народом они задержались по меньшей мере на три дня. Очень уж хорошо было жить такую жизнь, отчасти похожую на их, но только в окружении семьи и друзей и не обремененную предназначением и долгом.

Время это прошло незаметно и на удивление мирно – кроме разве что одной истории, в которую господин Айбер, конечно, не мог не вляпаться, просто потому что он – это он.

В тот день воин и двое мальчишек, находящихся где-то между детскими играми и “взрослым” времяпрепровождением ребят возраста примерно средней школы, кашеварили что-то на спонтанный второй завтрак. Шкворчали сосиски и помидоры, щедро посоленные с легкой руки Ирьллина, и вроде бы делать было уже нечего, стой да смотри, жди, когда все будет готово. Мальчишкам было невмоготу наблюдать за завтраком целых десять минут и не иметь возможность тут же затолкать его в рот.