Тыл — фронту

За 1941—1943 годы на Южном Урале (в Челябинской области и входящей в ее состав Курганской) было принято 483 военно-санитарных поезда, около 220 тыс. раненых и больных (треть из них в тяжелом состоянии). Через месяц после начала войны, к моменту приема первого военно-санитарного поезда, область уже располагала десятью госпиталями. А на 31 декабря 1941 года насчитывалось уже 73 госпиталя, в которых лечилось 24,5 тыс. раненых воинов.

Не было чужой беды

Наш госпиталь располагался в Челябинской школе № 27. Уже 1 июля 1941 года в здании все было готово, чтобы принять раненых. И когда прибыл первый санитарный эшелон, встречали его все — врачи, медсестры, санитары. На привокзальной площади было много народу. Мы разместили раненых по палатам, и началась наша трудная работа. Все делали с большим желанием. Часто сутками не выходили из госпиталя, работали за санитаров, помогали врачам, обрабатывали раны, накладывали повязки, шины, гипс, протирали спины, делали массаж, кормили лежачих, выносили на свежий воздух — спасали раненых от смерти. Отдавали все, что могли, — сердце, душу, облегчали страдания. И не уставали, а работали бегом. Многие из раненых возвращались вновь на фронт, но были и горькие минуты, когда бойцы умирали, а нам приходилось их хоронить.

Очень помогали шефы, местные жители. Они дарили тумбочки, вышитые салфетки, посуду, раненым приносили подарки. Особенно бойцы были рады, когда приходили дети — пионеры. Они приносили книги, давали концерты и старались как-то развеселить раненых. Часто в госпитале не хватало лекарств, бинтов, ваты. Тогда стирали окровавленные бинты, чтобы утром их прогладить и сменить повязки бойцам. Использовали лекарственные травы, которые нам приносили школьники.

Е. В. СЫЧЕВА,

медсестра госпиталя

Наш госпиталь специализировался на лечении огнестрельных ран бедра и нижних конечностей. Но поскольку он располагался недалеко от вокзала (в здании нынешнего института культуры), нам нередко доставляли раненых и с другими видами поражений. Им требовалась немедленная помощь. Все операции были, как правило, трудоемкими.

Врачи и весь медперсонал работали самоотверженно. Домашние, семейные заботы приходилось отодвигать на второй план. С отдыхом, свободным временем не считались, забывая, сколько в сутках часов. Ночь или полдень — оперировали, выхаживали «тяжелых», как маленьких детей, берегли их самочувствие, как самое дорогое. А оно на самом деле было дорогим, потому что это было самочувствие наших защитников, которым снова после выздоровления предстояло возвратиться на фронт.

Помогали нам, очень помогали жители Челябинска. Работницы шефствующих предприятий не просто ухаживали, а выхаживали наших больных: читали газеты и журналы, писали письма, утешали и подбадривали, заботились о моральном самочувствии бойцов, приносили чего-нибудь домашненького, выкраивая из небольших семейных пайков. Группой общественниц с ЧТЗ руководила Александра Николаевна Линькова, а группой с ЮУЖД — Клавдия Филипповна Пузикова. Их помощь была поистине незаменимой.

Т. С. МИРЮЩЕНКО,

врач госпиталя

Больше трех лет работала я в Златоустовском госпитале. Помню, каких душевных мук стоило это нам, молодым и старым санитаркам. Тяжело было видеть страдания бойцов. Мы ухаживали за ними, как могли, подбадривали, пели песни, писали от их имени письма родным. Отдавали, когда надо, свою кровь для переливания раненым. Тяжело было провожать на фронт выздоровевших бойцов. Но во сто крат тяжелее провожать в последний путь тех, чьи раны оказались неизлечимыми…

М. ВЕДЕШКИНА,

санитарка госпиталя

Начальник госпиталя Петр Михайлович Тарасов потребовал обеспечить ватой. А где было ее взять — вся отправлялась на фронт. «Так что же, прикажешь закрывать госпиталь? — не унимался он. — Ну а мох ты раздобыть можешь?» — «Мох? — ответил я. — Могу». Есть такой в Катайском районе на озере Червяное. Достали машину, съездили, добыли из-под торфяного слоя спрессованный мох, нарезали брикетами, привезли в госпиталь. Для пробы положили один брикет в банку с водой. Когда минут через пятнадцать вошли посмотреть, были просто поражены: мох, вобрав в себя влагу, поднялся из бочки, как на дрожжах. «Это именно то, что надо, — воскликнул Петр Михайлович. — Он будет впитывать в себя из ран всю нечисть». Так пошел в ход этот озерный мох. После стерилизации он успешно применялся при перевязках.

Заменителем ваты служили и опилки в марлевых мешочках. А начальник эвакогоспиталя в Камышлове хирург П. П. Смирнов применял для перевязок даже белую глину. По договоренности с Камышловским промкомбинатом эту глину потом получали госпитали других городов области.

Г. Л. МЕШАЛКИН,

заместитель начальника отдела эвакогоспиталей по организационным вопросам Челябинского облздрава

Солдаты милосердия