Тыловики (СИ)

А вот то, что люди не ударились в панику — крайне меня удивило. Конечно, в строю велись тихие разговоры о произошедшем. Ребята негромко делились своими впечатлениями, иногда тяжело вздыхали. Но всё происходило без фанатизма, как-то по обыденному. Не знаю с чем это связанно. Возможно, люди абсолютно четко осознали, в каких обстоятельствах они очутились. Да и герр лейтенант своим серьёзным видом и суровым лицом мало способствует возникновению обсуждения гибели Мареева.

Иду, шагаю по дороге, пока ход моих неспешных рассуждений о превратностях жизни не прерывает герр лейтенант. Он поворачивается к Куркову, и упирает указательный палец ему в грудь:

— Пусть Гущин возьмёт шефство над Венцовым. Чтобы Гущин от новобранца ни на шаг не отходил! Венка без присмотра оставлять нельзя! Он совершенно зелёный.

Мишка козыряет и быстро топает в центр колонны.

Да. Венк конечно хороший парень, но абсолютно не приспособленный к армейской жизни. Подозреваю, что и в обычной жизни он точно такой же мямля. Даже строевым шагом ходить не умеет. Я с ним провел всего пару занятий до поездки, научил становиться по стойке смирно, да с грехом пополам козырять. Внезапно понимаю, что сейчас необходимо по-дружески поддержать Венцова. Спрашиваю разрешение у Новикова и вихрем несусь к Андрею. Пристраиваюсь рядом с ним и отвешиваю ему хороший подзатыльник:

— В следующий раз — рот не разевай! Делай то, что приказывает командир. Сейчас тебе сильно повезло, парень. Очень сильно.

Венк понятливо кивает и перебрасывает винтовку на другое плечо. Возвращаюсь в голову колонны и спрашиваю Новикова:

— Герр лейтенант, а куда мы идем?

Николай не оборачиваясь, коротко бросает:

— Вперед, Нестеров. Идем вперед.

Глава четвертая

Командир миномётного взвода Павел Котляков, с силой всадил штык лопаты в землю, сел на приятно пахнущую прохладой свежевырытую груду земли, устало махнул рукой:

— Всё. Перекур десять минут. Основная позиция готова, потом начинаем оборудовать запасную.

Красноармеец Финаев, весь мокрый от пота, сверкая на солнце белым торсом, присел рядом с командиром, достал кисет, ловко свернул две "козьих ножки" одну из них протянул Павлу:

— Угощайтесь, товарищ младший лейтенант.

Котляков благодарно кивнул, с наслаждением затянулся крепкой махоркой.

— Спасибо. Ух, хороша чертовка! — Павел закашлялся, нашел взглядом расторопного наводчика второго расчета:

— Тухватуллин! Собери фляги, дуй на речку. Возьми с собой Ахметшина. Бегом!

Вокруг командира постепенно собрались все бойцы взвода. Со всех сторон раздавалась русская речь, вперемешку с башкирской и татарской.

— Тихо! — незлобно рявкнул Котляков. — Расшумелись как бабы на базаре.

Люди примолкли, расселись возле Павла поудобнее, задымили самокрутками. Котляков улыбнулся. Сейчас начнутся привычные расспросы. Из всего взвода только он уже побывал на фронте, поэтому, несмотря на молодость, пользовался среди своих бойцов неподдельным уважением. Как всегда, первым вопрос задал здоровенный сержант Агапов. Вообще, во взводе много крепкого народа оказалось. Это и не удивительно, иначе тяжелые минометные стволы и плиты не утащить.

— А скажите, товарищ командир, как вы думаете, остановим мы немца?

Котляков вскинул голову:

— Конечно, остановим! Вот смотри, я когда в декабре под Москву попал, то же самое спрашивал у своего взводного. Знаешь, Агапов, что он мне ответил?

Сержант, уставившись во все глаза на командира, недоуменно развел руками.

— Взводный тогда сказал: "Ну, раз, ты Котляков теперь на фронте, то беспокоиться не о чем! Немец дальше не пройдет!" Бойцы сильно смеялись тогда. А ведь так и получилось! Погнали мы немца от столицы, ох и хорошо погнали!

Младший лейтенант замолчал, докурил самокрутку, поднялся во весь рост:

— Ну, а сейчас я здесь! Да не один, а вон, с какими богатырями, — Котляков обвел рукой внимательно слушающих его людей. — Значит не только немца остановим, но даже обратно его на запад поганой метлой выметем!

Бойцы оживились, одобрительно зашептались между собой. С гребня высокого берега быстро сбежали посланные за водой красноармейцы, раздали мокрые фляги, присели к остальным. Хорошо приложившись к фляге, Котляков, спросил:

— Что там, Тухватуллин?

— Пехота копает, пыль столбом стоит! Говорят, к вечеру первую траншею отроют.

Младший лейтенант кивнул. В прошлом месяце в штаб батальона прислали новые наставления. Теперь требовалось пехоте в обороне копать окопы полного профиля. Хотя дело это очень тяжёлое, но оно того стоит.

Павел взглянул на часы. Десять минут отдыха истекли.

— Взвод! Собираем шанцевый инструмент, приводим себя в порядок, строимся!

Бойцы шустро забегали. Младший лейтенант подошел к своей аккуратно сложенной форме, начал натягивать гимнастерку. Слева от позиций раздался зычный голос батальонного посыльного:

— Младшего лейтенанта Котлякова, срочно к командиру роты!

Старший лейтенант Рамазанов сразу огорошил Павла: