Тысяча бумажных птиц

На прошлой неделе Хлоя сходила на букинистический развал и купила любимую книгу Одри: Bonjour tristesse[26]. Как бы ей ни хотелось испытывать неприязнь к своей мертвой сопернице, она многое о ней поняла, прочитав книгу, которую та любила. Мании и сомнения Одри были ей в чем-то близки и понятны. Читая о дочери, раздираемой противоречивыми чувствами, о любвеобильном папаше, Хлоя не раз ловила себя на мысли, что они с Одри, наверное, могли бы подружиться, если бы им довелось встретиться. А потом – в предпоследней главе – женщина совершила самоубийство, разбившись на машине.

Хлоя садится на унитаз и открывает дневник. Она убеждает себя, что так надо. Ей нужно знать, что она отдает Джоне. Но она чувствует себя ребенком, который съел все конфеты без спроса и не признается.

13 сентября 2003

У пешеходного перехода мне показалось, что загорелся зеленый. Я шагнула вперед, уверенная, что машины должны остановиться, – все происходило как будто само по себе, независимо от меня.

Ветер отбросил меня назад, только это был не ветер, а человек. Незнакомый мужчина. Не помню, схватил он меня за запястье или за локоть. Когда машина промчалась мимо, он отпустил мою руку.

– Сегодня вам не суждено умереть, – пошутил он. – Не ваш день.

Я отвернулась, смутившись. Зажегся зеленый для пешеходов. Я перешла через улицу вместе со всеми, а когда огляделась в поисках этого человека, его уже не было.

Не знаю, как описать этого незнакомца. Вроде бы самый обыкновенный. Но было что-то в его глазах… Что-то, настолько интимное и сокровенное… Как будто он видел меня насквозь. Как будто он меня знал.

* * *

Еще с утра Гарри подумал, что сегодня будет особенный день: что-то такое витало в воздухе. Сады Кью наполнялись народом, люди щурились на солнце, по-летнему яркое, хотя была уже середина сентября. Небо сияло миллионом возможностей, готовых осуществиться.

Когда Одри сошла с тротуара в поток машин, он схватил ее за руку инстинктивно. Он не ожидал никакого воздействия; произнесенные им слова вырвались сами. Он не знал, слышала она его или нет. Он скрылся мгновенно.

Часом позже он увидел ее снова. Она сидела на синей скамейке под пагодой. Он наблюдал, как она ела сэндвич, сосредоточенно глядя в пространство. Он не знал, что случилось. Он был рад, что она, эта женщина, все еще дышит и наслаждается теплым солнцем, но само происшествие его растревожило.

13 сентября 2003

Какой же надо быть дурой, чтобы поверить, что в этом месяце все будет иначе. Сегодня утром они начались, красные дни календаря. Я сижу на своей обычной скамейке. Краска по-прежнему облезает, самолеты по-прежнему летают в небе.

Я баюкаю тишину между ног, беременная пустотой.

Вокруг башни бегают друг за другом два мальчика-близнеца. Они напоминают мне о раннем детстве, когда лето полнилось солнечной дремой, когда мир был маленьким и безопасным.

Если сидеть тихо-тихо, может быть, боль пройдет мимо… может быть, она меня не заметит.

Что это за жажда и что ее утолит? Сигарета? Немного веры?

Тот человек у пешеходного перехода?

Забавно, как эти завитки дыма создают вокруг меня защитный барьер. Под буком с искривленным стволом играет девочка. Полосатая футболка, два смешных хвостика, брючки, закатанные до колен. Что будет, если ее обнять, уткнуться носом ей в щеку?