Тысяча четыреста восемнадцать дней(Рассказы о битвах и героях Великой Отечественной войны)

Корабли, идущие в Севастополь, подвергались воздушным атакам еще в открытом море. А на подходах к основному фарватеру их сторожили торпедные катера и сидевшие на воде гидросамолеты-торпедоносцы; имея шумопеленгаторы, они обнаруживали приближение наших кораблей по шуму винтов и взлетали для атаки. Проход по фарватерам был сам по себе труден: кораблям нужно было маневрировать, обходя свои минные заграждения, периодически в этих местах ставил мины и противник. Ко всем этим трудностям надо добавить обстрел фарватера и бухт дальнобойной артиллерией. Став у причала в Севастополе, транспорт или корабль оказывался в не менее грозной обстановке, чем на переходе морем. И вот в таких обстоятельствах флот продолжал снабжать город боеприпасами, горючим, медикаментами.

С весны 1942 года пришлось отказаться от транспортов, они становились легкой добычей гитлеровских летчиков. Транспорту страшен даже одиночный самолет. Перевозки пришлось поручить боевым кораблям: по довоенным подсчетам, для потопления эсминца нужно одновременное нападение не менее 9 бомбардировщиков, а крейсера — от 18 до 27.

Грузы перевозили и подводные лодки. Корабли приходили в гавани только ночью, подводные лодки ходили и днем, погружаясь под воду при появлении авиации и при прохождении фарватером, который просматривался с дальнобойных батарей противника.

Лодки совершили в Севастополь 78 рейсов. Подвиги подводников измерялись здесь не числом тонн водоизмещения торпедированных судов, а числом тонн доставленных боеприпасов, горючего, продовольствия, числом эвакуированных из города раненых. Лодки попадали под бомбежки с фашистских самолетов, их забрасывали глубинными бомбами сторожевики — только в последний месяц гитлеровцы сбросили около семи тысяч таких бомб.

Каждый поход каждой нашей лодки был героическим. Случались обстоятельства и неповторимые. 22 июня в Стрелецкую бухту пришла лодка-«малютка» М-32. Она доставила 8 тонн патронов и мин и 6 тонн авиационного бензина. Бензин перевозили в балластной цистерне. После перекачки его на берег, как полагается, цистерну промыли. Оставаться в надводном положении было нельзя, наступил рассвет, в небе появились вражеские бомбардировщики. Лодка пошла на погружение. Вода, заполнив балластную цистерну, вытеснила оставшиеся пары бензина в отсеки. На шестиметровой глубине произошел в центральном посту взрыв, начался пожар.

Лидер «Ташкент» на пути в осажденный Севастополь.

Высадив на причалы Севастополя бойцов пополнения, выгрузив боеприпасы, корабли увозили в Новороссийск жителей города и раненых воинов.

Наши подводники действовали решительно, без паники — погасили огонь, всплыли на поверхность бухты. Но тут же лодке, чтобы не погибнуть под бомбами, пришлось снова лечь на грунт. Это произошло в 5 часов 58 минут.

Июньские дни длинные. Всплыть можно было лишь в 21 час. Дышать в лодке становилось все труднее. Пары бензина дурманили людей. Люди впадали в бессознательное, обморочное состояние: большинство лежало, некоторые пели или смеялись, были и такие, что пытались отдраивать люки в бессознательных поисках свежего воздуха. Дольше всех держались командир лодки капитан-лейтенант Н. А. Колтыпин и старшина мотористов главный старшина Н. К. Пустовойтенко. Около 17 часов командир почувствовал, что никакие усилия воли не спасут его от обморочного сна, у него хватило сил лишь приказать старшине, чтобы тот продержался до 21 часа и тогда разбудил его.

Мы с тобой условились, что ты, дорогой друг, прочтешь рассказы Леонида Соболева о войне на Черном море. Есть у него рассказ «Держись, старшина!». Он как раз об этом случае, о человеке, который сохранил для флота лодку и спас от верной смерти товарищей.

Пустовойтенко продержался до 21 часа. Он потерял много сил, борясь в шестом отсеке с моряком, который пытался отдраить люк, не понимая, что лодка под водой. Этого моряка пришлось связать, так как не было уверенности, что он не повторит своей попытки. В назначенное время старшина стал будить командира, но не смог разбудить. И никого другого не смог разбудить. Тогда один продул балласт. Лодка полувсплыла. Пустовойтенко открыл люк в рубке. Но, глотнув свежего, воздуха, почувствовал, что теряет сознание. Каким-то невероятным усилием воли все же заставил себя задраить люк — иначе лодку залило бы водой.

Два часа продолжался обморок у старшины. Лодку ветром несло к мысу Херсонес, на камни. Люк в шестом отсеке оказался закрытым неплотно, вода проникала все время в лодку, залила трюм, электродвигатель.

В полночь Пустовойтенко очнулся. Как это произошло? Какие силы заставили старшину прервать тяжелый сон? Конечно, не только физические, хотя он был крепкий, этот моряк. Где-то в клеточке мозга, где-то в сердце бодрствовало чувство великой ответственности и морского братства. Оно разбудило…