Тысяча дней в Тоскане. Приключение с горчинкой

Он взглянул на нас, пристально, с сомнением, словно не мог решить, воспоминание это или сон. Сказал об этом мне, и я ответила: и воспоминание, и сон. И что все равно мы настоящие. Он долго смотрел. Вспыхнул, словно стоял не перед зеркалом, а перед камерой. Мы смотрели, пока восторг, вспышка не угасла, и тогда мы присмирели, как будто смутившись. Или дело в том, что мы ненароком подглядели наши тайные «я», на минуту очистили лучшее в себе, неуловимый, нестойкий миг, просачивающийся, переливающийся в следующий, как время вечно движется, не дожидаясь нас. Это Барлоццо сказал: «Время — разбойник, Чу». Конечно, он прав. Вот время уходит, несется как черт, оглядывается на нас, дразнит, а мы неловко пытаемся закатать его в банку. Запихнуть навсегда под кровать, запереть в красной атласной шкатулке. Пытаемся нанизать его, как жемчужины. Столько жемчужин, чтобы хватило на целую жизнь.

Благодарности

Росали Зигель — donna nobile;

Шароне Гури из Тель-Авива, Изабелле Симиччи из Орвието — они обе мои музы;

Сандре и Стюарту Рот — прекрасным сердцам;

Лизе и Эрику — дорогим деткам;

Фернандо Филиберто-Марии, который всё и все для меня.