Тысяча городов (Смутное время — 3)

«Так оно и есть», - сказал Абивард. «Не поймите меня неправильно: я им недоволен. Но я и не так зол, как раньше. Бог одобряет предоставление тем, кто причиняет вам зло, презумпции невиновности.»

«Как Тзикас?» Спросила Рошнани, и Абивард поморщился. Она продолжила: «Бог также одобряет месть, когда те, кто причинил тебе зло, не изменят своего пути. Она понимает, что будут времена, когда тебе придется защищать себя ».

«Ему лучше понять это», ответил Абивард. Они оба улыбнулись, как часто делали макуранцы, когда пересекались с представителями разных полов Бога.

С западным ветром, дующим с гор Дилбат, Машиз объявил о себе не только глазу, но и носу. Абивард был досконально знаком с городской вонью отхожих мест, мокроты, лошадей и немытого человечества. Из столицы Макурана исходило то же самое, что и в стране Тысячи городов, и там было то же самое, что и в Видессосе.

Если уж на то пошло, то то же самое было в крепости Век Руд и в городе у подножия возвышенности, на которой стояла крепость. Всякий раз, когда люди собирались вместе, другие люди с подветренной стороны знали об этом.

Как только повозка прибыла в Машиз, Пашанг проехал на ней через городской рынок по пути ко дворцу Царя Царей. Движение по рыночному району было медленным. Лоточники и покупатели заполонили площадь, крича, споря и обзывая друг друга. Они с большим щегольством проклинали Пашанга за то, что тот проехал мимо, ничего не купив.

«Безумие», - сказал Абивард Рошнани. «Так много незнакомцев, все собрались вместе и пытаются обмануть других незнакомцев. Интересно, многие ли из них когда-либо прежде видели людей, у которых они покупают, и многие ли когда-нибудь увидят их снова.» Его главная жена кивнула. «В жизни в крепости есть свои преимущества», - сказала она. «Ты знаешь всех вокруг. Иногда это может быть ядовито - Бог знает, что это так, - но это и к лучшему. Многие люди, которые не задумываясь обманули бы незнакомого человека, сделают все возможное, чтобы сделать что-то приятное для кого-то, кого они знают ».

Они проехали по открытой площади, окружающей стены дворца Царя Царей. Придворные в этих стенах вели жизнь, по-своему укоренившуюся, как у обитателей самой изолированной крепости Макурана. И очень немногие из них, подумал Абивард, вероятно, сделали бы все возможное, чтобы сделать что-нибудь приятное для тех, кого они знали.

Стражники у ворот отсалютовали Абиварду и широко распахнули створки, пропуская его и его семью внутрь. Слуги взяли на себя заботу о фургоне - и о Пашанге. Водитель поехал с ними с меньшим страхом и нерешительностью, чем прошлой зимой. Абивард был рад видеть это, хотя все еще задавался вопросом, какой прием он сам, вероятно, получит.

Его сердце упало, когда Елииф вышел поприветствовать его; единственными людьми, которых он был бы менее рад видеть во дворце, были, по разным причинам, Тикас и Маниакес. Но прекрасный евнух оставался таким вежливым, что Абивард подумал, не случилось ли с ним чего, сказав только: «Добро пожаловать, Абивард, сын Годарса, во имя Шарбараза, царя Царей, да продлятся его дни и увеличится его царство. Пойдем со мной, и я покажу тебе отведенные тебе покои. Если они окажутся каким-либо образом неудовлетворительными, непременно скажи мне, чтобы я мог организовать замену ».

Он никогда не говорил ничего подобного последние пару лет. Тогда пребывание Абиварда во дворце было, по сути, домашним арестом. Теперь, когда он и его семья шли по коридорам дворца, слуги низко кланялись перед ними. То же самое делали большинство дворян, которых он видел, признавая, что его ранг намного выше их. Несколько высших аристократов из Семи Кланов поцеловали его в щеку, заявив, что их статус лишь немного ниже его. Он принял это. Если бы он не сделал того, что он сделал, он был бы тем, кто склонился перед ними.

Нет. Если бы он не сделал то, что сделал, знать из Семи Кланов либо сбежала бы на плато к западу от гор Дилбат, либо пыталась бы выяснить, какое положение они занимают среди придворных Маниакеса. Он заслужил их уважение.

Анфилада комнат, в которую привел его Елииф, имела два больших преимущества по сравнению с теми, в которых он останавливался в последние два года. Во-первых, это были их размеры и роскошь. Вторым, и намного лучшим, было полное отсутствие часовых, охранников, хранителей, того, что есть у вас перед дверью.

«Шарбараз, царь царей, да продлятся его дни и увеличится его царство, позволит нам приходить и уходить, когда нам заблагорассудится, и принимать посетителей таким же образом?» - Спросил Абивард. Только после того, как он заговорил, он осознал, какую огромную способность к иронии приобрел за годы, проведенные в Видессосе.

Елииф никогда не был в Видессосе, но был надежно защищен от иронии. «Конечно», - ответил он, его прозрачные черные глаза были такими широкими и искренними, как будто Абивард пользовался этими привилегиями во время своих предыдущих визитов во дворец ... и как будто он никогда не настаивал на суровом наказании за нелояльность, в которой Шарбараз так часто подозревал Абиварда.