Тысяча и одна ночь

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала ночь, дополняющая до восьмисот восьмидесяти, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда поплыл корабль везиря царя Афранджи, на котором была Мариам-кушачница, девушка смотрела в сторону Искандарии, пока город не скрылся из глаз, и тогда Мариам заплакала, и зарыдала, и пролила слезы, и произнесла такие стихи:

 О дом любимого, дождусь ли возвращенья!
 Не ведаю, что нам судил Аллах!
 Корабль разлуки мчит на парусах,
 Глаза изъязвлены, и щеки стали тенью.
 Все это потому, что я стремлюсь, любя,
 Чтоб страсти утолить и исцелить недуги.
 О боже, стань ему заменою подруги,
 Ведь ни один залог не сгинет у тебя!

И Мариам всякий раз, как вспоминала Нур ад-Дина, все время рыдала и плакала, и подошли к ней патриции и стали ее уговаривать, но она не принимала их слов, и отвлекал ее призыв любви и страсти. И она заплакала, застонала и стала жаловаться:

 Язык любви в душе о страсти говорит,
 Он говорит, что я полна тобою,
 И печень мне палит, и кровь моя горит,
 А сердце ранено разлукой ножевою.
 Доколе мне скрывать мучения любви?
 Глаза изъязвлены, и льются слез ручьи.

И Мариам все время была в таком состоянии и не могла успокоиться и утешиться в течение всего путешествия, и вот то, что было у нее с кривым и хромым везирем.

Что же касается Али-Нур ад-Дина каирского, сына купца Тадж ад-Дина, то, после того как Мариам села на корабль и уехала, земля стала для него тесна, и он не мог успокоиться и утешиться. И он пошел в комнату, в которой жил с Мариам, и помещение показалось ему черным и мрачным, и увидел он станок, на котором Мариам ткала зуннары, и одежды, что были у нее на теле, и прижал их к груди, и заплакал, и полились из-под его век слезы, и он произнес такие стихи:

 Ждать мне встречи или нет
 После горестей и бед?
 Страшен рок неумолимый!
 Свижусь, свижусь ли с любимой?
 Сможет бог соединить
 Перетершуюся нить?
 Как узнаю, что́ ты, где́ ты,
 Не утеряны ль обеты?
 Ты ушла, и я мертвец,
 Ты ль судила мне конец?
 Жалобы не помогают!
 И душа изнемогает.
 Нет надежды, в сердце мгла,
 Хоть бы смерть скорей пришла.
 О душа! Сильней страдай,
 Горю выплакаться дай.
 О, потеря, о разлука!
 Нет заступника и друга!

И Нур ад-Дин заплакал сильным плачем, больше которого нет, и посмотрел он на уголки комнаты.

И потом Нур ад-Дин в тот же час и минуту поднялся, запер ворота дома, и бегом побежал к морю, и стал смотреть, где находится корабль, который увез Мариам. И он начал плакать и испускать вздохи и произнес такие стихи:

 О, мир тебе! Прощай! И кто с тобой сравнится!
 И словно ты близка, но как ты далека.
 Я всякий час к тебе не устаю стремиться.
 И жажду я тебя, как жаждущий глотка.
 Ты унесла мой слух, похитила зеницы,
 Лишь память о тебе сладка, как свежий мед.
 О, горе! Паруса уносят несчастливца!
 Кого несешь, корабль, по воле бурных вод?

И Нур ад-Дин зарыдал, заплакал, застонал, взволновался, и засетовал, и вскрикнул: «О Мариам, о Мариам, довелось ли тебе увидеть меня во сне или в сплетениях грез?» А когда усилилась его печаль, он произнес такие стихи: