Тысяча И Одна Ночь

И когда всадник упадёт с коня, твой сын умрёт, через пятьдесят дней после этого, убийца его будет тот, кто собьёт всадника: это царь, и зовут его Аджиб ибн Хадыб».

И мой отец сильно огорчился. И он воспитывал меня наилучшим образом, пока я не достиг пятнадцати лет, а десять дней тому назад до него дошла весть, что всадник упал в море и что того, кто его сбросил, зовут Аджиб, сын царя Хадьтба, и мой отец испугался, что я буду убит, и перевёз меня в это место. Вот моя история и причина моего одиночества».

И, услышав эту историю, я изумился и сказал про себя: «Это все я сделал! Но клянусь Аллахом, я никогда его не убью». — «О господин мой, — сказал я, — да избавишься ты от болезни и гибели! Если захочет Аллах великий, ты не увидишь заботы, огорчения и расстройства. Я буду жить у тебя и прислуживать тебе и потом возвращусь своей дорогой, после того как пробуду с тобой эти дни».

И я просидел, беседуя с ним, до ночи, а потом я встал, зажёг большую свечу и заправил светильник, и мы сидели, поставив сначала кое-какую еду. И мы поели, и я встал и поставил сладости, и мы лакомились и сидели, беседуя друг с другом, пока не прошла большая часть ночи. И юноша лёг, и я укрыл его и тоже лёг, а наутро я поднялся и нагрел немного воды и осторожно разбудил юношу, и когда он проснулся, я принёс ему горячую воду, и он вымыл лицо и сказал: «Да воздаётся тебе за это благом, о юноша! Клянусь Аллахом, когда я спасусь от того, что со мной, и от того, чьё имя Аджиб ибн Хадыб, я заставлю моего отца вознаградить тебя. Если же я умру, мир тебе от меня».

«Да не наступит день, когда тебя поразит зло, и да назначит Аллах мой день раньше твоего дня!» — ответил я, а затем я подал кое-какой еды, и мы поели, и я зажёг ему куренья, и он надушился, а после этого я сделал для него триктрак, и мы стали с ним играть. Потом мы поели сладкого и играли до ночи, и я зажёг свечи и подал ему и сидел, беседуя с ним, пока от ночи осталось мало, и юноша лёг, и я укрыл его и тоже лёг. И так продолжалось, о господин мой, дни и ночи, и в моем сердце возникла любовь к юноше, и я забыл свою заботу и сказал в душе: «Солгали звездочёты! Клянусь Аллахом, я не убью его».

И я служил юноше и разделял его трапезы и беседовал с ним до истечения тридцати девяти дней, а в ночь на сороковой день юноша обрадовался и сказал: «О брат мой, слава Аллаху, который спас меня от смерти, и это случилось по твоему благовонию и по благословению твоего прихода. Я прошу Аллаха, чтобы он вознаградил тебя и твою землю. Но я хочу, о брат мой, чтобы ты нагрел мне воды, я умоюсь и вымою себе тело». — «С любовью и охотой», — ответил я и нагрел ему воду в большом количестве и внёс её к юноше и хорошо вымыл ему тело мукой волчьих бобов и натёр его и прислуживал ему и переменил ему одежду и постлал для него высокую постель. И юноша подошёл и кинулся на постель и прилёг после бани и сказал: «О брат мой, отрежь нам арбуза и полей его соком сахарного тростника».

И я вошёл в кладовую и нашёл хороший арбуз, который лежал на блюде. И я заговорил с юношей и сказал ему: «О господин мой, нет ли у тебя ножа?»

«Вот он, над моей головой, на той верхней полке», — ответил юноша. И я встал, торопясь, и взял нож, схватив его за конец, и стал спускаться назад, и моя нога споткнулась, к я свалился на юношу с ножом в руке. И немедленно нож, сообразно тому, как было написано в безначальности, вонзился юноше в сердце, и он тотчас же умер.

И когда он закончил свой срок и я понял, что убил его, я испустил громкий крик, стал бить себя по лицу и разорвал на себе одежду и воскликнул: «Поистине, мы принадлежим Аллаху и к нему возвращаемся! О мусульмане, этому юноше осталось до истечения опасного срока в сорок дней, о котором говорили звездочёты и мудрецы, только одна ночь, и предел жизни этого красавца должен был наступить от моей руки! О, если бы мне не резать этого арбуза! Это поистине бедствие и печаль. Но пусть Аллах свершает дело, которое решено!..»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Шестнадцатая ночь

Когда же настала шестнадцатая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Аджиб говорил женщине: „И, убедившись, что я убил его, я встал и поднялся по лестнице и насыпал обратно землю и окинул глазами море и увидел корабль, рассекавший море и направлявшийся к берегу. Я испугался и сказал: «Сейчас они придут и найдут их дитя убитым и узнают, что я убил его, и убьют меня несомненно!“ И, подойдя к высокому дереву, я влез на него и закрылся его листьями, и не успел я усесться на верхушке дерева, как появились рабы, и с ними появился тот дряхлый старик, отец юноши. И они подошли к тому месту и, сняв землю, нашли дверь и спустились и увидели, что юноша лежит и его лицо сияет после бани, и одет он в чистое платье и нож воткнут ему в грудь. И они закричали и заплакали и стали бить себя по лицу и взывать о горе и бедствии, и старец на долгий час лишился сознания, и рабы подумали, что после своего сына он не будет жить.