Тысяча и одна ночь. Книга 10

Что же касается кота, то он полз по норе, пока не занял выхода, боясь, что мышь выйдет из неё. И мышь захотела выйти и приблизилась к коту, как обычно. И когда она оказалась от него близко, кот схватил её и вцепился когтями и начал её терзать и трясти. И он хватал её зубами, поднимал от земли, и бросал, и бегал за ней, и терзал её, и мучил. И тогда мышь стала звать на помощь, и попросила освобождения у Аллаха, и начала упрекать кота, говоря: "Где обеты, которые ты мне давал, и где клятвы, которыми ты клялся? Таково твоё воздаяние мне за то, что я впустила тебя в мою нору и доверилась тебе? Правду сказал сказавший: "Кто примет обет своего врага, пусть не ждёт для себя спасения". И сказавший: "Кто вручит себя своему врагу, тот заслуживает гибели". Но полагаюсь на моего творца: он - тот, кто освободит меня от тебя".

И когда она была в таких обстоятельствах и кот хотел на неё броситься и растерзать, вдруг проходил охотник с хищными собаками, приученными к охоте. И одна из собак прошла над входом в нору и услышала, что в ней большая драка, и подумала, что это лисица рвёт кого-нибудь. И собака бросилась в нору, чтобы поймать лисицу, и встретила кота, и потянула его к себе. И когда кот попал в лапы собаке, он занялся самим собою и отпустил мышь живой, без единой раны, а что касается его самого, то охотничья собака вынесла его, перерезав ему жилы, и бросила его мёртвым. И оправдались на коте и мыши слова сказавшего: "Кто милует, тот помилован будет в будущей жизни, а кто притесняет, тот притеснён будет немедленно".

Вот что случилось с ними, о царь, и никому не подобает нарушать обет тому, кто ему доверился. А с тем, кто предаёт и обманывает, случится то же, что случилось с котом, ибо как судит молодец, так и судим он будет, а кто обратится к благу, получит награду. Но не печалься, о царь, и пусть не будет тебе это тяжко, ибо твой сын, после несправедливости и притеснения, вернётся к благому поведению. А этот мудрец, что у тебя везирем, Шимас, хотел не скрывать от тебя ничего о том, о чем он тебе намекнул, и это с его стороны правильно, ибо говорится: "Люди, сильнее всего страшащиеся, - самые обширные по уму и больше всех ревнуют о благе".

И тогда царь подчинился, и велел выдать толкователям щедрую награду, и отпустил их, а затем он поднялся и вошёл в свой покой и принялся размышлять об исходе своего дела.

Когда же настала ночь, он пришёл к одной из своих жён (а она была ему всех дороже и милее) и лёг с нею. И когда прошло над ней около четырех месяцев, ноша шевельнулась у неё в животе, и она обрадовалась сильной радостью и уведомила об этом царя, и царь воскликнул: "Оправдался мой сон, к Аллаху взываем о помощи!" И потом он поместил свою жену в самом лучшем покое, оказал ей крайнее уважение, одарил её обильными наградами и наделил её многим, а после этого он позвал одного из слуг и послал его за Шимасом. И когда Шимас явился, царь рассказал ему о том, что его жена понесла, и он радовался и говорил: "Оправдался мой сон, и пришло осуществление надежды! Может быть, окажется, что эта ноша - ребёнок мужеского пола, и будет он наследником моего царства. Что же ты скажешь об этом, о Шимас?" И Шимас промолчал и не произнёс никакого ответа. И царь сказал ему: "Что это, я вижу, ты не радуешься моей радости и не даёшь мне ответа? Узнать бы, не противно ли тебе это дело, о Шимас!" И тут Шимас пал перед царём ниц и сказал: "О царь, - да продлит Аллах твою жизнь! - что пользы ищущему тени под деревом, когда огонь выходит из него, и какая сладость пьющему чистое вино, если он им подавился? Какой прок утоляющему жажду от сладкой холодной воды, если он утонул в ней? Я - раб Аллаха и твой раб, о царь, но сказано: "О трех вещах не подобает говорить разумному прежде их завершения: путешественнику, пока не вернётся он из путешествия, тому, кто на войне, пока не покорил он врага, и женщине носящей, пока не сложит она ношу..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Девятьсот вторая ночь

Когда же настала девятьсот вторая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что везирь Шимас, сказав царю: "О трех вещах не подобает говорить разумному прежде их завершения", - молвил после этого: "Знай же, о царь, что говорящий о чем-нибудь, что не завершилось, подобен богомольцу, на голову которого пролилось масло".

"А какова история богомольца и что с ним случилось?" - спросил царь. И везирь сказал: