Тысяча И Одна Ночь. Книга 3

"Твоя повесть подобна моей повести, - отвечал КапМакан, - но мой недуг опаснее твоего, так как моя двоюродная сестра - дочь царя и её родным недостаточно получить от меня то, о чем ты говорил, и ничто такое их не удовлетворит!" - "Ты, верно, слабоумный или помешанный от сильной любви! - воскликнул Саббах. - Как может дочь твоего дяди быть царевной, когда ты не похож на потомка царей и ты просто нищий". - "О начальник арабов, - сказал Кан-Макан, - не дивись этому! Что прошло, то прошло. А если хочешь знать, то я Кан-Макан, сын царя Дау-аль-Макана, внук царя Омара ибн анНумана, владетеля Багдада и земли Хорасана. Время озлобилось на меня, и мой отец умер, и султаном стал царь Сасан, и я вышел из Багдада тайком, чтобы ни один человек меня не увидел. Вот я уже двадцать дней никого, кроме тебя, не видел. Твоя повесть подобна моей повести, и твоя работа подобна моей заботе".

И, услышав это, Саббах вскричал: "О, радость! Я достиг желаемого, и не нужно мне сегодня наживы, кроме тебя, так как ты из потомков царей, хоть вышел в виде нищего. Твои родные обязательно будут искать тебя, и когда они тебя найдут у кого-нибудь, то за большие деньги тебя выкупят. Живее! Поворачивай спину, молодец, и иди передо мной!" - "Не делай этого, о брат арабов, - сказал Кан-Макан, - мои родные не дадут, чтобы меня выкупить, ни серебра, ни золота, ни медного дирхема. Я - человек бедный, и нет со мной ни малого, ни многого. Брось же свои повадки и возьми меня в товарищи. Пойдём в землю иракскую и будем бродить по всем странам; может быть, мы достанем приданое и выкуп и насладимся поцелуями и объятиями наших двоюродных сестёр".

Услышав эти слова, бедуин Саббах разгневался, и усилились его высокомерие и ярость. "Горе тебе! - воскликнул он, - как смеешь ты ещё отвечать мне! О гнуснейшая из собак, поворачивай спину, а не то я тебя помучаю!" Но Кан-Макан улыбнулся и сказал: "Как это я повернусь к тебе спиной! Нет разве в тебе справедливости и не боишься ты поношения от бедуинов, если погонишь такого человека, как я, пленником, в позоре и унижении, не испытав его на поле, чтобы узнать, витязь он или трус".

И Саббах засмеялся и воскликнул: "О, диво Аллаха! Ты по годам юноша, но речами старик, ибо такие слова исходят только от разящего храбреца. Какой же ты хочешь справедливости?" - "Если ты желаешь, чтобы я был твоим пленником и служил тебе, - ответил Кан-Макан, - брось своё оружие, скинь одежду, пойди ко мне и поборись со мною, и тот, кто поборет соперника, получит от него что пожелает и сделает его своим другом". - "Я думаю, - сказал Саббах и рассмеялся, - что твоя болтливость указывает на близость твоей гибели".

И он поднялся, кинул оружие, подобрал полы и подошёл к Кан-Макану, и тот тоже подошёл к нему, и они стали перетягиваться, и бедуин увидел, что Кан-Макан превосходит его и перетягивает, как кантар перетягивает динар. Он посмотрел, твёрдо ли стоят на земле его ноги, и увидал, что они точно два врытых минарета или вбитые палки, или горы, вросшие в землю, и тогда он понял, что руки его коротки, и раскаялся, видя, что скоро будет повержен, и сказал про себя: "О, если бы я сразился с ним оружием!"

А потом Кан-Макан схватил его и, справившись с ним, потряс его, и бедуин почувствовал, что кишки рвутся у него в животе, и закричал: "Убери руки, о молодец!" Но Кан-Макан не обратил внимания на его слова и встряхнул его, поднял с земли и направился с ним к реке, чтобы кинуть его туда.

И бедуин закричал: "О храбрец, что ты намерен сделать?", а Кан-Макан отвечал: "Я хочу кинуть тебя в эту реку: она принесёт тебя в Тигр, а Тигр будет течь с тобою в канал Исы, а канал Исы приведёт тебя в Евфрат, закинет тебя к твоей стране, и твои родные увидят и признаю г тебя и уверятся в твоём мужестве, искренности и любви". - "О витязь долин, - вскричал Саббах, - не совершай деяний скверных людей! Отпусти меня ради жизни дочери твоего дяди, красы прекрасных!"

И Кан-Макан положил его на землю, и бедуин, увидя, что он свободен, подошёл к своему мечу и щиту и взял их, а потом долго сидел, советуясь со своей душой, как обмануть Кан-Макана и напасть на него. И Кан-Макан понял это по его глазам и крикнул: "Я знаю, что родилось в твоём сердце, когда ты овладел своим мечом и щитом! В борьбе у тебя руки коротки и нет у тебя ловкости, а если бы ты гарцевал на коне и кинулся на меня с мечом, ты бы давно уже был убит. Я предоставлю тебе то, что ты выберешь, чтобы не осталось в твоём сердце порицания: дай мне щит и кинься на меня с мечом - или ты убьёшь меня, или я убью тебя". - "Возьми его, вот он!" - крикнул бедуин и, бросив ему щит, обнажил меч и ринулся на Кан-Макана, а тот взял щит в правую руку и встречал им меч, защищаясь.

И Саббах бил его и говорил: "Остаётся ещё только вот этот удар!" Но выходило, что удар не убивал, и Кан-Макан принимал его на щит, и удар пропадал даром. А сам КанМакан не ударял бедуина, так как ему было нечем бить, и Саббах до тех пор бил его мечом, пока не утомилась его рука.