Тысяча И Одна Ночь. Книга 4

Терпи, ведь в терпенье благо; если б ты знал о том,
Спокоен душой бы был, от боли бы не страдал.
И знай, если не решишь терпеть благородно ты,
Неволею вытерпишь все то, что чертил калам".

А окончив своё стихотворение, она провела поело этого целый месяц, днём творя суд над людьми, приказывая и запрещая, а ночью плача и рыдая о разлуке со своим господином Али-Шаром. И когда показался новый месяц, она велела поставить на ристалище стол, по течению обычая, и села над людьми, и они ожидали разрешения начать еду, и место около блюда с рисом было пусто. И Зумурруд сидела на конце стола, устремив глаза к воротам ристалища, чтобы не пропустить всякого, кто войдёт, и говорила про себя:

"О тот, кто возвратил Юсуфа Якубу и устранил страдания Айюба, смилуйся и верни мне моего господина Али-Шара, по твоему могуществу и величию! Ты ведь властен во всех вещах, о господь миров, о водитель заблудших, о внимающий голосам, о ответствующий мольбам. Ответь мне, о господь миров!" И не закончила она ещё своей молитвы, как в ворота ристалища вошёл человек, стан которого был подобен ветви ивы, но только он исхудал телом, и желтизна блестела на нем, и был он прекрасней всех среди юношей, совершённый по разуму и образованности. И, войдя, он не нашёл пустого места, кроме места около блюда с рисом, и сел там, и, когда Зумурруд увидела его, у неё забилось сердце. И она как следует посмотрела на него, и ей стало ясно, что это её господин, Али-Шар, и захотелось ей закричать от радости, но она укрепила свою душу и побоялась опозориться перед людьми. И внутри у неё все трепетало, и сердце её волновалось, но она скрыла то, что было с ней.

А причиною прихода Али-Шара было вот что. Когда он заснул на скамье и Зумурруд опустилась и Джеванкурд похитил её, он проснулся и увидел, что голова у него не покрыта, и понял, что какой-то человек сделал ему зло и взял его тюрбан, пока он спал. И тогда он произнёс те слова, говорящий которые не смутится, а именно: "Поистине, мы принадлежим Аллаху и к нему возвращаемся!" А потом он вернулся к той старухе, которая рассказала ему о местопребывании Зумурруд и постучал к ней в дверь, и старуха вышла, и он до тех пор плакал перед ней, пока не упал без памяти. А придя в себя, он рассказал старухе обо всем, что его постигло, и старуха стала его ругать и бранить за то, что он сделал, и сказала: "Поистине, твоя беда и несчастье из-за тебя самого". И она до тех пор его упрекала, пока у него из ноздрей не полилась кровь и он не упал без памяти, а когда он очнулся от обморока..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Триста двадцать пятая ночь

Когда же настала триста двадцать пятая ночь, ода сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что АлиШар, очнувшись от обморока, увидел старуху, которая плакала из-за него и лила из глаз слезы. И затосковал он и произнёс такие два стиха:

"О, как горько возлюбленным расставанье
И как сладко для любящих единенье!
Всех влюблённых сведи, Аллах, снова вместе,
И меня охрани, господь, - я кончаюсь!"

И старуха опечалилась из-за него и сказала: "Сиди здесь, пока я не разузнаю кое-что для тебя; я скоро вернусь". И Али-Шар отвечал: "Слушаю и повинуюсь!"

И старуха оставила его и ушла и отсутствовала до полудня, а потом она вернулась к нему и сказала: "О Али, я думаю, что ты не иначе как помрёшь от своей печали, так как ты теперь увидишь твою возлюбленную только на смертном пути. Жители дворца, проснувшись утром, увидели, что окно, которое выходит в сад, высажено, и обнаружили, что Зумурруд исчезла и с ней мешок денег христианина. И когда я пришла туда, я увидела, что вали стоит у ворот дворца со своими людьми. Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого!"

И когда Али-Шар услышал от старухи эти слова, свет сменился мраком перед лицом его, и он отчаялся в жизни и убедился в своей кончине. И он не переставая плакал, пока не упал без памяти. А когда он очнулся, его стала терзать любовь и разлука, и он заболел тяжкой болезнью. И Али-Шар не покидал дома, а старуха приводила к нему врачей, поила его питьями и приготовляла ему отвары в течение целого года, пока дух не вернулся к нему, и тогда он вспомнил о том, что минуло, и произнёс такие стихи:

"Заботы собрались все, а милые разошлись,
И слезы текут спеша, и сердце горит моё.
Того велика любовь, не знает покоя кто
Любовью он изнурён, тоской и волнением.
Господь мои! Коль в чем-нибудь мне есть облегчение,
Пошли его мне скорей, пока я ещё дышу".