Тысяча и одна ночь Майкла Дуридомова

– Слушай, Анжелика. В гареме сегодня профилактика. Укрывайся и спи.

Белка подняла маску на лоб.

– Вот ты какой, Мишка, все-таки. Давай я тебя укрою.

Она закутала его в плед, подоткнула со всех сторон, долго толклась коленями по его бедрам, случайно попадая в интересное место, падала на воздушных ямах грудью ему в лицо, в конце концов чмокнула его в нос и угомонилась. Михаил стал набирать ноздрями воздух, выпуская его через рот, надувая живот, представляя море и повторяя свою старую мантру: «Ты просто пальма на пиратском острове – и все у тебя хорошо».

Ветерок дул с моря, Михаил лежал на кушетке под шелковым навесом, рядом сидела Анжелика в прозрачных шароварах, рыжие волосы ее были забраны в хвост.

– Чем я могу ублажить тебя, мой султан, мой светлейший?

– Ты знаешь, Энджи, что-то сегодня я устал: парад янычаров, заседание совета, визирю пришлось голову отрубить. Давай так… по-быстренькому.

– Слушаю и повинуюсь, мой повелитель.

Михаил закрыл глаза, было темно, спокойно, прохладно, только в паху ритмично пульсировал жаркий гейзер.

– Вот, умничка, хорошо, продолжай… ай! Да не зубами, блин! Мягче… вот… крепче! Вот! Вооот…

Михаил резко поднял маску и посмотрел вниз: плед внизу шевелился, – он его сдвинул к коленям и увидел физиономию Белки.

– Ну как? – шепотом спросила она.

Он потянул ее вверх и усадил к себе на колени, обнял и стал тихонько покачивать, целуя в шею.

– Ты знаешь, что тебя таможня не пропустит?

– Почему это?!

– Потому что ты просто бомба какая-то.

– Так тебе понравилось?

– Я уснул, и мне приснилось, что я султан, а Анжелика… мне…

– Так ты мне во сне изменял, подлец!

– Вот ты глупышка моя родная.

– Чего это?

– Так это ты и была – Анжелика.

– Ааа… так бы сразу и сказал.

– Так я и говорю – садись теперь ты.

– Ну, Мишка, я не могу.

– Не хочешь?

– Дуридом ты стоеросовый!

– А что тогда?

– Да я так хочу, что взорвусь просто… как бомба.

– Ну… пошли пройдемся.

– Далеко?

– Нет. В кабину уединения.

– Ты что! Я еще ни разу…

– Да ничего. Там стерильно – операции можно делать.

– А ты будешь доктор?

– Нет. Я буду пилот.

– А я стюардесса?!

– Ну а кто еще.

– Класс! Я в детстве мечтала…

– Все ясно с тобой – ты еще с детства… развратница.

– Палучишь ты у меня! И не посмотрю, что ты султан.

– Сковородкой?

– Та не – ты еще умрешь, а я что буду делать одна. На острове.

– Ну… пираты приедут.

– И из кустов выпрыгнут? На бедную девочку?

– И привяжут ее к пальме. И будут мучить. За разные места.

– За какие?

– А ты за какие хочешь.

– Нууу…

– За это?

– Ну Мишка!

– Или за это?

– Ну перестань!

– Ладно. Тогда я спать.

– Я тебе щас дам – спать!

– Тогда пошли?

– Пошли.

***

Они стояли под крышей аэропорта Абу-Даби уже минут десять, не двигаясь: космический дизайн здания, зелень, буйство красок набросились на них так, что Белка забыла закрыть рот.

– Мишка, – сказала она, наконец, сглотнув.

– А?

– Это уже остров?

– С чего ты взяла?

– У них тут все в пальмах.

– Ну в пальмах. Аравия. Тысяча и одна ночь.

Полтора часа до нужного рейса Михаил таскался за Белкой по магазинчикам, вздыхал, но молчал.

– Ой, Миш, смотри какие бусики!

Фраза «папуасы примут тебя за свою» застревала у него в горле, когда он видел восторг в глазах девушки, и он покупал ей бусики, браслеты, клипсы, зеркальца и прочую дребедень, понимая, что все это сделано для туземцев из Мухосранска, – но кто измерит количество счастья от двадцати четырех каратов Картье и этих «сокровищ» Али-Бабы, кто скажет, что лучше.

Счастье в больших дозах утомляет, и, загрузившись в новый Боинг, который оказался вдвое меньше, они уселись на креслах у запасного выхода, распихали пакунки и вытянули ноги.

– А мы опять будем шампанское пить?

– Нет, Бельчонок, осталось часа два лететь. Давай отдохнем. Закрывай глаза. Поспи.

– Просто поспать?

– Просто поспи.

– А ты к стюардессам рванешь.

– Ну что ты, моя хорошая.

– А что ты будешь делать?

– Я буду тебя охранять.

– Правда?

– Разве я тебя когда обманывал?

– Нет.

– Ну вот.

Сраженная железной логикой девушка успокоилась, закрыла глаза и ровно задышала. Михаил достал смартфон, воткнул наушники, подумал, что послушать – буйного ничего не хотелось – он выбрал новый Pink Floyd и тоже прикрыл веки. Какая… прекрасная музыка… как хорошо… спокойно…

Разбудил его хлопок слева – он открыл глаза и через спящую Белку глянул в иллюминатор: из мотора рвался дым вперемежку с искрами. Самолет загудел по-другому, стал заваливаться на левый бок и снижаться. Михаил на автомате пошарил рукой под сиденьем, вытащил спасательный жилет и стал надевать его на девушку, та сонно отбивалась.

– Ну я не хочу…

– Давай, Бельчонок, давай, маленькая, надевай быстрей.

– Ну я не люблю оранжевое…