Тысяча и одна ночь (сборник)

— Ты свихнулась, — сказала она себе.

Она сидела перед телевизором, смотрела дневное ток-шоу и ела лапшу и салат. Ее тело все еще вздрагивало всякий раз, когда она вспоминала о том, как он прижался к ней сзади, задрал юбку и трахнул ее, прижимая к грубым блокам из шлакобетона.

Кейси долгое время простояла под горячим душем, а затем надела узкие брючки и толстые шерстяные носки. Осенняя погода становилась все холоднее, в доме было уже 19 градусов. Ее любимый темно-синий пуловер окутал ее теплом от шеи до середины бедер. Она подумала, что соленая карамель и горячий шоколад — это то, что отлично подходит для такой холодной погоды.

Со взбитыми сливками.

Она сделала первый солено-сладкий глоток, когда в дверь позвонили. Кейси открыла.

— Ты?! — сказала она, облизывая губы.

— Энни дала мне твой адрес, — пробормотал Ник. Его пристальный взгляд не отрывался от ее губ.

Он наклонился к ней и кончиком языка облизал ее верхнюю губу. Ее сердце забилось быстрее.

— Извини, — прошептал он, проводя большим пальцем вдоль ее нижней губы. — Ты что-то ела… — Он вдумчиво облизал губы. — Взбитые сливки? Это они были на твоих губах.

— Это взбитые сливки. Я просто сделала горячий шоколад. Хочешь?

— Я могу войти?

Она задохнулась и сделала несколько шагов назад, впуская вместе с ним немного дождя и несколько мертвых листьев.

— Извини. Знаешь, ты совершенно вскружил мне голову, — сказала она своим шерстяным носкам. Это было слишком серьезное заявление, чтобы сказать ему прямо в глаза.

— Ты сделала то же самое со мной. Но вообще-то я люблю горячий шоколад.

— Иди сюда. — Кейси привела его в кухню и, когда повернулась, он уже стоял позади нее.

Кейси закрыла руками рот, поскольку из нее неудержимо рвался истеричный смех.

— О господи.

— Ты сказала: «Иди сюда», — он усмехнулся, и она почувствовала огромное желание прижаться к нему и целовать его до тех пор, пока они не сбросят одежду.

Кейси поставила на огонь воду, добавила какао, соль, немного карамели, сливки и стала ждать, пока вода вскипит.

— Ты не отказываешься от аукциона? Мне кажется, ты хочешь убежать. — Она хотела, чтобы он чувствовал себя комфортно в ее кухне.

— Я приехал сюда, чтобы попросить тебя о помощи, — вздохнул он, садясь на один из высоких табуретов.

— О какой?

— Ты предложишь за меня цену, если этого никто не сделает?

— Что ты имеешь в виду, говоря «если этого никто не сделает»? — спросила Кейси, смеясь. В кофейнике начала закипать вода.

— Я не… Я не похож на других парней. Я реставратор. Я работаю с мебелью, тканью и обивкой. Некоторые люди назвали бы это барахлом.

— Ну и что, эти люди — идиоты. — Она смешала горячий шоколад и поставила его перед ним. От напитка поднимался пар, танцуя вокруг его лица.

— Я просто хочу знать, что выгляжу достойно.

— За тебя предложат деньги, Ник, — уверила она его и провела ногтем по его пальцам. На ее щеках расцвел яркий румянец. — Я обещаю, — сказала она.

Ник облизнул губы.

— М-м-м, — сказал он. — Неплохо.

— Все дело в соли. Ты действительно уверен, что все в порядке? Мне казалось, что я — единственная, кого беспокоит этот аукцион. — Ее пальцы двинулись немного выше, поглаживая его запястье, а затем забрались под манжет его синей рубашки.

Ник вытащил конверт из заднего кармана своих джинсов.

— Это деньги.

— Деньги? Какие деньги? — В течение доли секунды она подумала, что он предлагал ей деньги за секс. И с трудом удержалась, чтобы не ударить его. Но он покачал головой.

— Деньги за меня. Деньги, чтобы предложить достойную цену, чтобы показать, что я — не какая-нибудь рвань.

— Ничего подобного, — сказала она, отталкивая конверт. — Ты — самый горячий парень из всех.

— Поэтому ты спала со мной.

— Ерунда. — Она обошла вокруг стола, чтобы обнять его.

— Я — наполнитель, — засмеялся он, проводя сильной рукой по своим густым коротким волосам.

— Меня трахали из жалости, — пробормотала она.

Глаза Ника вспыхнули, ледяные и оценивающие.

— Что? О чем, черт возьми, ты говоришь?

Она с трудом сглотнула, в ней всколыхнулись все ее противные, мучительные эмоции.

— Энни просила тебя… и ты… и мы… — Она покачала головой. — Я — человек, которого трахают из жалости, — повторила она, как будто это все объясняло.

— Ты не такая. — Он схватил Кейси за запястье, сжимая его настолько сильно, что чуть не раздавил ее тонкие кости, и заставил ее содрогнуться. Но под болью ее также пронзила ярчайшая вспышка возбуждения.

— Ты уверен? — простонала она, чувствуя, что внезапно силы покинули ее.

— Нет, это не так. — Он посмотрел на нее недовольно. — И тот факт, что ты подумала такое, заставляет меня чувствовать, что я не смог сказать, что я думаю о тебе.

— Ты сказал, но…

— Я думаю, что ты — удивительная. — Он провел пальцем по багрово-синим венам на внутренней стороне ее запястья. Затем он притянул ее к себе, чтобы поцеловать. — Я думаю, что ты сексуальна, мила, забавна, умна и, безусловно, очень благородна.

— У меня умер муж, следовательно, меня трахают из жалости.

— Кейси! — произнес он, встряхивая ее.

— Я просто говорю…

Он мягко дернул ее, посадил к себе на колени, и она ощутила под собой его эрегированный член.