Тысяча и одна ночь. Том VII

Сказали хулители: «Утешился!» Лгут они!
К кому прикоснулась страсть, забыть тот не может,
Его не забыл бы я, будь розы одни на нем;
Так как же забуду я рейхан вокруг розы.

И слова другого:

О, как строен он! Глаза его и пушок его?
Заодно друг с другом людей лишают жизни.
Он пролил кровь мечом нарцисса отточенным,
А вожен перевязь его из мирты.

И слова другого:

Не вином его опьянялся я – его локоны
Людей всегда хмельными оставляют.
Его прелести завидуют одна другой,
И все они пушком бы быть желали.

Вот достоинства юношей, которые не дарованы женщинам, и достаточно в этом у юношей перед ними заслуги и преимущества».

«Да сделает тебя здоровым Аллах великий! – сказала женщина. – Ты сам себя обязал спорить и говорил, ничего не упуская, и привёл те доказательства, которые упомянул. Но теперь стала явна истина, не отклоняйся же от пути её, а если ты не удовлетворён доказательствами в общем, я тебе изложу их по отдельности. Заклинаю тебя Аллахом! Куда юноше до девушки и кто сравнивает ягнёнка с антилопой! Девушка нежна в речах и прекрасна станом, она подобна стеблю базилика, с улыбкой как ромашка и волосами как узда. Её щеки как анемон и лицо как яблоко, губы как вино и грудь как гранаты; её члены гибки как ветви, и она обладает стройным станом и нежным телом; нос её как блестящее острие меча, лоб её светел и брови сходятся, и глаза её насурмлены. Когда она говорит, свежий жемчуг рассыпается из её уст, и привлекает она сердца нежностью своих свойств, а когда она улыбнётся, подумаешь ты, что луна заблистала меж её губ; если же взглянет она, то мечи обнажаются в её глазах. У ней предел прелестей, я к ней стремятся кочующий и оседлый, и её губы румяны и нежнее сливочного масла и слаще на вкус, чем мёд…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Четыреста двадцать вторая ночь