Тысяча и одна ночь. Том XIV

Когда же настала девятьсот двадцать седьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что когда мальчик взял письмо и прочитал его, он тотчас же вынул чернильницу и бумагу и написал: «Во имя Аллаха, милостивого, милосердого! Мир с теми, кто получил безопасность и милость милосердого! А затем: я осведомляю тебя, о называемый великим царём лишь по имени, а не по делам, что до нас дошло твоё письмо, и мы прочитали его и поняли, какие в нем бредни и диковинный вздор, и убедились мы в твоей глупости и преступлении перед нами. Ты протянул руки к тому, над чем ты не властен. И если бы нас не взяло сожаление к созданиям Аллаха и подданным, мы бы не отступились от тебя. Что же касается твоего посла, то он вышел на рынок и распространил известия из твоего письма среди избранных и простых и заслуживает от нас мести, но мы пощадили его, из милости к нему, так как ему простительно, и оставили мы отмщение ему не из уважения к тебе. А насчёт того, что ты говоришь в своём письме об убиении мною моих везирей, учёных и вельмож моего царства, то это правда, но это прямо шло по причине, случившейся у меня, и я не убил ни одного такого учёного, чтобы не было у меня из его же породы тысячи людей, ещё ученее и понятливее и разумнее, и нет у меня ребёнка, который не был бы наполнен науками, и вместо каждого из убитых у меня есть столько достойных людей, вроде него, что мне не сосчитать. А каждый из моих воинов стоит отряда твоих войск. Что же касается денег, то у меня завод золота и серебра, а касательно металлов, – они для меня все равно что куски камней. А жители моего царства – я не могу описать тебе их красоту, прелесть и богатство! Как же ты дерзнул против нас и сказал нам: «Построй мне дворец посреди моря». Поистине, это дело удивительное, и, может быть, оно возникло из-за слабости твоего ума, ибо если бы у тебя был ум, ты осведомился бы о том, каковы будут удары волн и порывы ветра, пока я буду строить тебе дворец. Что же касается твоего утверждения, что ты победишь меня, то упаси Аллах от этого! Как может посягнуть на нас подобный тебе и овладеть нашим царством? Нет, поистине, великий Аллах даст мне над тобой победу, так как ты перешёл меру и пошёл против меня без права. Знай же, что ты заслуживаешь наказания от Аллаха и от меня, но я боюсь Аллаха в деле с тобой и твоими подданными и выеду против тебя только после увещания. Если ты боишься Аллаха, то поспеши мне прислать харадж[25] за этот год, иначе я не откажусь выехать против тебя, и со мной будет тысяча тысяч и ещё сто тысяч бойцов – все великаны на слонах, – и я построю их вокруг нашего везиря и прикажу ему стоять и осаждать тебя три года, подобно тем трём дням, которые ты предоставил твоему послу. И я овладею твоим царством, и не убью в нем никого, кроме тебя, и не уведу в плен никого, кроме твоих женщин».

И затем мальчик нарисовал на письме свой портрет и написал возле него: «Этот ответ писал самый маленький из детей в школе». И потом он запечатал письмо и вручил его царю, а царь отдал его гонцу, и гонец взял письмо, поцеловал царю руки и вышел от него, благодаря Аллаха великого и царя за кротость. И он ушёл, дивясь тому, что видел из остроты ума этого мальчика.

И когда он дошёл до своего царя (а он пришёл к нему на третий день после трех дней, ему назначенных), царь в это время созывал диван вследствие запоздания гонца против назначенного ему срока. И, войдя, гонец пал перед царём ниц и отдал ему письмо, и царь взял его и спросил гонца о причине промедления и об обстоятельствах царя Вирд-хана. И гонец рассказал ему, как было дело и вообще обо всем, что он видел глазом и слышал ухом. И это ошеломило ум царя, и он сказал гонцу: «Горе тебе! Что это за рассказы ты мне рассказываешь о царе, подобном этому?» И гонец ответил: «О великий царь, вот я перед тобою, вскрой письмо и прочитай его, и тебе станет ясно, что правда и что ложь». И царь вскрыл письмо, и прочитал его, и увидел в нем портрет мальчика, который писал письмо.

И тогда он убедился в прекращении своей власти и смутился, не зная, каково будет его дело. А потом он обернулся к своим везирям и вельможам своего царства и рассказал им, что случилось, и прочитал им письмо, и это устрашило их и испугало великим испугом, и они стали успокаивать царя внешне, словами языка, а сердца их разрывались от биения.