Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Тогда я, о эмир правоверных, следуя наставлениям, данными мне джинном, и не сомневаясь в успехе, явился на прием к султану, который раз в день давал всем, кто желал, попробовать исцелить принцессу каким-либо средством. И я уверенно вошел в комнату, где была заперта девушка, и не преминул применить на практике советы джинна, изображая задумчивость, чтобы меня восприняли вполне серьезно. Затем, как только я убедил в этом всех окружающих, я, не задавая ни одного вопроса о состоянии страждущей, намочил один из имевшихся у меня листьев и протер им лицо принцессы. И в тот же миг девушка забилась в конвульсиях, издала громкий крик и упала в обморок. И все это, вызванное стремительным выходом джинна из тела девушки, могло напугать кого угодно, но только не меня. И отнюдь не будучи взволнованным, я окропил розовой водой лицо девушки и тем самым заставил ее прийти в себя. И она очнулась в здравом уме и стала говорить со всеми разумно, мягко и взвешенно, узнавая окружающих и называя каждого по имени.

И радость от этого была огромна во дворце и во всем городе. И султан Индии, благодарный за оказанную ему услугу, не отказался от своего обещания и выдал за меня дочь свою. И наша свадьба была отпразднована в тот же день с величайшей пышностью и торжественностью среди радости и счастья всего народа.

И вот так я и стал мужем принцессы, дочери султана Индии.

Что же касается второй принцессы, которую ты видел сидящей по левую сторону паланкина, о эмир правоверных, то о ней скажу вот что. Когда огромный джинн благодаря договору, заключенному между нами, покинул тело принцессы Индии, он начал прикидывать в уме, где ему теперь жить, поскольку у него больше не было жилья, ведь колодец по-прежнему был занят этой стервой, дочерью моего дяди. Впрочем, за время пребывания в теле юницы ему понравилась такая новая для него обитель, и он пообещал себе, что после выхода из него он выберет тело другой девушки. И, немного поразмыслив, он направился к Китайскому царству на полной скорости, словно огромный корабль, гонимый яростной бурей.

И он не нашел ничего лучше, как поселиться в теле дочери султана Китая, юной принцессы четырнадцати с четвертью лет, прекрасной, как луна в свой четырнадцатый день, и девственной, как жемчужина в своем перламутре. И, ставшая вдруг одержимой, принцесса начала предаваться череде бессвязных и беспорядочных движений и начала бормотать бессвязные слова, и это заставило всех поверить в ее безумие. И хотя несчастный султан Китая вызвал к своей дочери самых искусных китайских врачей, ему так и не удалось вернуть дочь в ее прежнее разумное состояние. И он был погружен вместе с обитателями дворца своего и всего царства в глубокое отчаяние, видя, в каком состоянии находится принцесса, его единственная дочь, которая была настолько же обаятельна, сколь и прекрасна. Но наконец Аллах сжалился над отцом ее, и до ушей его дошел слух о чудесном исцелении, благодаря моим заботам, индийской принцессы, которая стала моей женой. И тотчас же султан Китая послал посла к отцу жены моей, чтобы просить меня пойти и вылечить его дочь, китайскую принцессу, и он пообещал в случае успеха выдать ее за меня замуж.

Тогда я пошел, нашел свою молодую жену, дочь султана Индии, и рассказал ей о сделанном мне предложении. И мне удалось убедить ее, что она вполне может принять в качестве сестры принцессу Китая, которую мне предложили в жены в случае ее выздоровления. И я уехал в Китай.

Так вот, о эмир правоверных, все, что я только что рассказал тебе о вселении джинна в тело китайской принцессы, я узнал только по прибытии в Китай, да и то из уст самого этого джинна, ибо до тех пор я точно не знал природы зла, от которого страдала китайская принцесса, и я думал, что мои листья сумеют исцелить ее от чего угодно. Поэтому я и отправился к ней, уверенный в своем успехе, и я не подозревал, что это был мой старый друг, огромный джинн, который, вселившись в тело дочери китайского султана, стал причиной ее недуга.

Поэтому мое изумление было крайним, когда, войдя в комнату китайской принцессы, где я просил оставить меня наедине с больной, я узнал голос моего друга, огромного джинна, который сказал мне устами принцессы:

— Смотри-ка! Да это ты, сиди Ахмад?! Это ты, на которого я излил свои благодеяния, пришел изгнать меня из обители, которую я избрал для моего спокойного пребывания?! Разве тебе не стыдно отвечать злом на добро?! И не боишься ли ты, что если ты заставишь меня убраться отсюда, то я отправлюсь прямиком в Индию и во время твоего отсутствия буду предаваться различным совокуплениям с твоей индийской женой, а потом убью ее?!

И поскольку я ничуть не испугался этой угрозы, он воспользовался возможностью поведать мне свою историю с того дня, как он вышел из тела моей индийской жены, и попросил меня ради моего же блага позволить ему спокойно остаться жить в этой новой обители, которую он для себя избрал.