Тысяча начал и окончаний

– Еще одну ночь, – прошептала она, протягивая ему руку. – Побудь со мной еще одну ночь. Вернешься в свою деревню завтра, рис будет готов, когда ты проснешься.

Ему показалось, что бамбук вокруг них закачался, огоньки светляков расплылись и превратились в шары из тумана. Такео кивнул, шагнул вперед и вложил руку в ее ладони.

Ночь прошла в трепете воспоминаний, подобных хрупким ударам крыльев бабочек. Тусклый свет жаровни. Ощущение шелка, скользящего по обнаженной коже. Кокон из тепла и мрака, вкус сакэ и пота на губах, и сияние огня в солнечном сплетении. Он смотрел в глаза девушки, и ему хотелось, будь то иллюзия или фантазия, никогда не просыпаться, и чтобы эта ночь длилась вечно.

Он проснулся, дрожа от холода, на голом деревянном полу, накрытый жалким одеялом. Он озадаченно поднял голову и окинул взглядом крохотную заброшенную деревянную хижину. Гниющие балки и жерди подпирали покосившиеся стены, а сорная трава пробивалась сквозь доски пола, разрушая дерево. Такео увидел кости множества маленьких животных, разбросанные по углам, среди листьев и помета, и клочки рыжеватой шерсти, приставшие ко всему этому.

Словно в тумане, он выбрался из хижины и обнаружил звериную тропу, ведущую к гробнице, лошадь и фургон ждали его у опушки, и задняя часть повозки была уставлена плетеными корзинами. Быстро заглянув внутрь, он увидел, что они до краев наполнены блестящими белыми зернами. Такео почувствовал, что его сердце заполнила радость, а напряжение стремительно испарилось.

«Спасибо, Юки-сан, – подумал он, закрыв глаза. – Я скоро снова увижу тебя, обещаю».

Но когда он прибыл в деревню в начале вечера, он понял – что-то не так. Перед его хижиной расположился отряд конных самураев, на их кимоно был изображен герб рода даймё. Жители деревни молча стояли неподалеку, а один человек, в котором Такео узнал главу сборщиков налогов, возвышался над сгорбившейся фигурой его отца, который стоял перед ним на коленях, уткнувшись лицом в землю. Ледяное копье пронзило Такео, и он погнал лошадь быстрее.

– Позор! – кричал сборщик налогов, его пронзительный голос далеко разносил ветер. В одной руке он держал бамбуковую палку, и размахивал ею так, будто собирается ударить всякого, кто подойдет слишком близко. – Ленивые, недисциплинированные, ни на что не годные крестьяне! Как вы смеете предлагать такой жалкий налог вашему милостивому господину! Это оскорбление не останется безнаказанным.

– Погодите! – крикнул Такео и подвел фургон к удивленному сборщику налогов. Спрыгнув с повозки, он подбежал к нему и распростерся перед ним рядом с отцом. – Простите меня, пожалуйста, – произнес он, чувствуя лбом холодную грязь, – но остальное у меня. Остальной рис. Он здесь.

– Что это за уловка? – главный сборщик налогов с подозрением посмотрел на него, потом перевел взгляд на фургон. – Что вы творите, ничтожные крестьяне? Обыскать повозку, – приказал он, и один из его самураев тут же подошел к фургону и стал срывать крышки с корзин. Такео ждал, с сильно бьющимся сердцем, пока самурай не заворчал и не отступил назад.

– Все здесь, господин, – подтвердил воин.

– Понятно, – сборщик налогов вовсе не был доволен, голос его звучал резко. Он сделал шаг к Такео, его широкие самурайские штаны-хакама шуршали по земле. – Я понимаю, что здесь происходит, – грубо продолжал он. – Я такое уже видел. У вас, фермеров, есть другое поле, да? Тайное поле, на котором вы выращиваете рис на сторону. Скрываете от своего господина его законную долю, вы, неблагодарные, жалкие воры!

Такео похолодел.

– Нет, – запротестовал он, забывшись и поднимая взгляд на сборщика. – Это неправда!

– Неужели? – тот нагнулся и злобно уставился на него холодными черными глазами. – Тогда где ты взял этот рис, крестьянин? Он явно не с этих полей.

– Я… мне его подарили, – заикаясь, ответил Такео, не зная, что еще сказать. – В лесу. Это подарок самого Инари.

Сокрушительный удар обрушился на его голову, и он упал на землю.

– Лжец! – зарычал сборщик и еще раз ударил его бамбуковой палкой. – Неблагодарный мерзавец. Вы, крестьяне, нам солгали, припрятали часть урожая для себя. Это преступление против вашего милостивого господина. Мне следует всех вас казнить за предательство!

У Такео кружилась голова, что-то теплое текло в его ухо. Он смутно видел, что его отец умоляет сборщика, взывает к его милосердию.

– Он всего лишь мальчик, – слышал он его слова. – Он не знал, что делает. Простите его. Накажите меня за его проступок.

«Нет, – подумал Такео, пытаясь подняться. Земля качалась под ним, и он заскрипел зубами, чтобы не упасть. – Только не моя семья. Это не их вина».

Сборщик налогов презрительно усмехнулся.

– Поднимите его, – приказал он, и два самурая схватили Такео под руки и рывком поставили на колени. Дрожащий Такео поднял глаза и встретил безжалостный взгляд сборщика налогов, который передал свою бамбуковую палку самураю и вытащил меч. Меч со свистом покинул ножны, кривая полоска блестящего металла отразила свет солнца.