Тысяча незабываемых поцелуев (ЛП)

Но самое лучшее — ты подарил мне свои поцелуи.

Когда я оглядываюсь на последние несколько месяцев с тех пор, как ты вернулся в мою жизнь, я не могу злиться. Я не могу грустить о нашем ограниченном времени. Я не могу печалиться, что не проживу свою жизнь рядом с тобой. Потому что ты был со мной так долго, как тому позволено. И это идеально. Снова быть так отчаянно и интенсивно любимой — этого достаточно.

Но не для тебя. Потому что ты должен быть любим, Рун.

Я знаю, что когда ты узнал о моей болезни, ты страдал, потому что не мог исцелить меня. Спасти меня. Но чем больше я думаю об этом, тем больше верю, что это не ты должен был спасать меня. Скорее всего, я должна была спасти тебя.

Может, после моей смерти, после нашего совместного путешествия, ты нашел свой путь к себе. Самое главное приключение из всех, что у меня были.

Ты прорвался сквозь тьму и нашел свой путь к свету.

И этот свет такой чистый и сильный, что он пронесет тебя через... он приведет тебя к любви.

Когда ты читаешь это, я представляю, что машешь головой. Но, Рун, жизнь коротка. Однако я выучила, что любовь безгранична, а сердце большое.

Поэтому открой свое сердце, Рун. Держи его открытым и позволь себе любить и быть любимым.

Я хочу, чтобы ты открыл следующую коробку через пару секунд. Но сначала я просто хочу поблагодарить тебя.

Спасибо тебе, Рун. Спасибо, что любил меня настолько сильно, что я чувствовала это каждую минуту каждого дня. Спасибо за мои улыбки, твои руки, что так крепко держали меня...

За мои поцелуи. Всю тысячу. Каждый был дорог сердцу. Обожаем.

Как и ты.

Знай, что хоть я и ушла, ты никогда не будешь одиноким. Моя рука всегда будет держать твою.

Я буду следами, что идут рядом с тобой по песку.

Я люблю тебя, Рун Кристиансен. Всем своим сердцем.

Я не могу дождаться, когда увижу тебя в своих снах.

Опустив письмо, молчаливые слезу стекали по моему лицу. Подняв руку, я вытер их. Я сделал глубокий вдох, прежде чем поставил последнюю коробку на свою кровать. Она была тяжелее других.

Я осторожно открыл крышку и взглянул на содержимое. Мои глаза закрылись от осознания, что это было. Затем я прочитал от руки написанное послание Поппи вокруг крышки:

Я уставился на огромную банку. На множество голубых бумажных сердечек. Пустых бумажных сердечек прижатых к стеклу. Бирка на банке гласила:

Прижав банку к груди, я лег на кровать и просто начал дышать. Я не был уверен, сколько лежал так, уставившись в потолок, вспоминая каждое мгновение, что было у меня с моей девочкой.

Но когда наступила ночь, и я подумал обо всем, что она сделала, счастливая улыбка расползлась на моем лице.

Покой наполнил мое сердце.

Я не был уверен, почему чувствовал его в это мгновение. Но я был уверен, что где-то там, в неизвестности, Поппи наблюдала за мной с ямочками на ее прекрасном лице... и с большим белым бантом в волосах.

***

Год спустя

Блоссом Гроув, Джорджия

— Ты готов, дружок? — спросил я Алтона, когда он пробежал по коридору и вложил свою руку в мою.

— Ja, — сказал он и улыбнулся мне щербатой ухмылкой.

— Хорошо, все уже должны собраться на месте.

Я повел своего брата к двери, и мы направились в вишневую рощу. Ночь была идеальной. Небо было кристально ясным, на нем сверкали звезды и, конечно, сияла луна.