Тысяча огней

Позже французский офицер Милле рассказал мне об одном не очень веселом приключении в сахарском вади. Возвращаясь домой из Конго, он ехал на машине по Сахаре. Добравшись до Эль-Голеа, он обнаружил, что запас воды иссяк. На беду, в селение, где они ночевали, так и не прибыла рейсовая автоцистерна. На небе ни облачка, полуденное солнце нестерпимо печет, а тут еще и машину не удалось заправить водой. Милле тронулся в дальнейший путь, полный самых мрачных предчувствий. Вскоре дорога стала взбираться на крутой песчаный холмик у самого «берега» высохшего вади. Но вдруг Милле увидел, что этот вади отнюдь нельзя назвать высохшим. Это была бушующая грозная река. Дождь, выпавший где-то в горах, нес теперь по вади грязные потоки воды. А на самой середине вади застряла автоцистерна. Шофер явно пытался одолеть поток вброд и не смог. Каким-то чудом он и механик сумели забраться на верх кабины и теперь ждали, когда вода спадет.

Пришлось и Милле набраться терпения и подождать, пока кончится «наводнение». Желая убить время, он принялся фотографировать полузатопленную автоцистерну, на которой гигантскими буквами было выведено: «Сахарское общество по водоснабжению».

У меня с вади также связано не слишком приятное воспоминание. В 1956 году мы с моим другом Бруно, итальянским консулом в Тунисе, путешествовали по югу Сахары.

Подъезжая к вади, мы увидели, что вдалеке на горизонте разразилась буря и вода с бешеной скоростью несется вниз. Все же я решил, что мы успеем пересечь вади. Но как раз в самый разгар переправы я обнаружил, что вода заливает не только колеса, но и капот. Еще немного — и поток добрался до мотора, тот чихнул раз-другой и заглох. Мой приятель, как и подобает истинному дипломату, сохранял полнейшую невозмутимость.

— Придется нам подождать, пока вода спадет, — буркнул он. — В Сахаре это дело нескольких минут.

С этими словами он вытащил газету и погрузился в чтение. Вода уже начала проникать в кабину.

Пришлось мне потревожить моего друга, углубившегося в чтение.

— Конечно, мы в Сахаре, — сказал я ему, — но этот дождь, похоже, зарядил надолго и пора искать спасения, не то бурный поток опрокинет машину. Счастье еще, что берег был недалеко. Мы открыли дверцу и вылезли. Вода доходила нам до колен. Ценой огромных усилий удалось выкатить машину на сухое место. В этот раз уровень воды в вади меньше чем за час вырос на метр, и нас вместе с машиной наверняка бы затопило. Наконец натиск воды ослабел, и солнце постепенно осушило вади. А длился этот «всемирный потоп» всего несколько утренних часов.

Товарищи по путешествию, наслушавшись моих рассказов, стали глядеть на вади, по которому мы двигались, как на возможную, весьма опасную западню. Они с тревогой смотрели в небо, ища признаков надвигающейся бури. Лишь когда мы добрались до перекрестка двух дорог и помчались по асфальтовой автостраде, страх перед вади у них мало-помалу прошел.

Каждый думал о своему снова набежала полуденная жара, и мы, чтобы уменьшить нагрузку на мотор и шины, сбавили скорость. В этой тишине наши взоры часами были прикованы к унылому пейзажу. История гибели жизни и рождения пустыни, знакомая прежде лишь по книгам, теперь предстала перед нами во всей своей трагической реальности.

Путешествуя в машине по Сахаре, вы словно несетесь куда-то в пустоте, и вас уже не покидает чувство отчаянного одиночества. Но вот вы останавливаетесь на минуту, видите куст колючего кустарника или розоватый камень и сразу понимаете, что мир вокруг вас живет и, несмотря на кажущуюся неподвижность и мертвенность, борется за то, чтобы не исчезнуть навсегда, уцелеть. Деревья защищаются как только могут, приспособляются к жаркому климату, и природа помогает им в этой неравной схватке.

Листья у них тонкие, маленькие, а тысячи острых колючек отпугивают голодных коз, способных поесть все зеленые побеги. Но не только растения научились бороться с пустыней. В гористых районах Сахары, к примеру в Фаде, я сам видел, как обороняются скалы.

Днем эти скалы беспощадно атакует палящее солнце, а ночью они сжимаются от наступившей прохлады. Скалы трескаются и постепенно разрушаются. Они давно бы превратились в пыль, если бы тоже не нашли своеобразное оружие защиты: почти все скалы покрылись красноватым налетом. Этот красноватый налет прикрыл скалы крепким жароустойчивым слоем, что позволяет удержать колебания дневной и ночной температур в переносимых пределах.

Здесь, в пустыне, начинаешь понимать всю ценность стакана воды или крохотной полоски тени. От этих ничтожных, казалось бы, вещей зависит само ваше существование.

Колизей из красного камня