Тысяча осколков тебя

Папа резко поворачивает голову, и я понимаю, что он борется со слезами при мысли об этой другой дочери, которую у него никогда не будет возможности узнать.

— Пожалуйста, — шепчу я. — Я знаю, что с моей стороны — это эгоистично, но мне нужно вернуться домой. Мама должно быть так напугана. Мне нужно к ней.

Сделав глубокий вдох, папа смотрит на Жар-птицу. Неровным голосом он говорит:

— Устройство в тысячу раз более могущественно, чем я мог мечтать.

— Ты помог его изобрести. Значит, ты — мой шанс вернуться туда, где я должна быть. Если мы не сможем достать Жар-птицу Пола, ты — мой единственный шанс.

Он поднимает одну из металлических частей, изучает её в свете свечи и его взгляд становится острее.

— Тогда, моя дорогая девочка, давай вернем тебя домой.

И при других обстоятельствах моя походная койка была бы неудобной. Однако, сейчас я сравниваю её с кроватью, в которой я ночевала накануне, когда Пол обнимал меня, сильный и тёплый.

Сегодня Пол ночует с другими солдатами. Он всего в нескольких сотнях футов от меня, в палатке, не так сильно отличающейся от моей. Мы могли бы с таким же успехом оказаться на разных планетах. Завтра его отправят в его полк, который на пути к соединению с нашими силами.

— Мы встретимся с полком Полковника Азаренко по дороге, — сказал он мне, прежде чем мы расстались. — Конечно, я спрошу его о Жар-птице, когда у меня будет возможность, но это не значит, что я получу её обратно.

— Ты думаешь он присвоил его или что?

— Нет, он бы так не сделал. Но я был одет не по форме, поэтому он забрал кулон в наказание. Поэтому он не обязательно отдаст мне его так просто.

— Он отдаст его мне, — говорю я. Я уже жила достаточно долго как Великая Княжна, поэтому знаю, как должно выглядеть королевское поведение. Я на связи со своей внутренней Бейонсе. Я откинула волосы и сказала: — Если он знает, что для него хорошо.

— Жду не дождусь это увидеть, — Пол улыбнулся, потом стер выражение с лица, боясь, что нас могут увидеть и наш секрет будет раскрыт.

Я ворочаюсь и мечусь на койке. Кажется, мне больше никогда не будет снова тепло. Как будто, я больше никогда не познаю спокойствие и безопасность прошлой ночи. Как будто я больше не познаю себя так же истинно, как в объятиях Пола прошлой ночью.

Наконец, я засыпаю, но сплю беспокойно. Ко времени моего пробуждения Пол уже отбыл с другими солдатами из своего полка. Хотя моя первая мысль о том, чтобы провести день с папой, я знаю, что ему нужно сосредоточиться.

Владимир совершенно неожиданным образом отвлекает меня.

— Письмо для тебя, — говорит он, хмурясь на конверт у себя в руке. — Мы получили пакет с почтой из Санкт-Петербурга. Похоже, твой странный парижский корреспондент вернулся.

«Тео!»

Я забираю пакет из рук Владимира, который посмеивается от моего нетерпения. Я быстро разворачиваю толстую бумагу и вижу каракули Тео, которые выглядят еще хуже в подтеках и кляксах от чернил:

«Маргарет,

Я получил письмо сегодня утром…»

Какой датой оно подписано? За несколько дней до Рождества. Я написала ему почти за неделю до этого. Сообщение здесь передвигается ползком. Я никогда больше не буду жаловаться на 3G-соединение.

«…и стал тебе писать сразу же после того, как перестал сходить с ума. Я не знаю, что сказал тебе Пол в Лондоне и мне всё равно. У нас нет фактов, и до тех пор, пока у нас их не будет, ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ЕМУ ДОВЕРЯТЬ. Держись на расстоянии. Ты говоришь, что он не помнит, кто он, но факт, что этот парень — твой телохранитель, и стоит рядом с тобой каждый день с ружьем? Это плохо. (Или у него байонет или сабля, или что у них там. Чем бы это ни было, я не хочу, чтобы оно было рядом с тобой.)

Я качаю головой. Он пока не понимает, он не видел лица Пола, когда тот узнал о папиной смерти. И Тео не знает «Лейтенанта Маркова» не понимает, что я никогда не была в большей безопасности, чем с ним.

«Оставим в стороне то, как ты умудрилась упасть и сломать Жар-птицу. Да, Генри из этой вселенной возможно сумеет починить её, но я бы был более доволен, если бы смог взглянуть на неё. Тогда я бы снова смог спать.

Вот что произойдет. Ты достанешь мне визу в Россию, и я сделаю всё, что потребуется, чтобы добраться до тебя. Мне плевать, если придется идти всю дорогу по колено в снегу. Мы должны вытащить тебя отсюда, в целости и сохранности, и нет ничего важнее этого.»

У меня перехватывает дыхание, и я пытаюсь стереть с лица чувства, которые выдают меня. Тео принял бы все опасности, которые принял Пол, он бы боролся за меня так же жестоко, так же сильно хотел бы меня защитить. Всё, что я к нему чувствовала, всплывает на поверхность, и мне внезапно так сильно не хватает его, что я едва могу это вынести.

В этом измерении нет CNN. Слышал ли уже Тео о восстании? Сходит ли он с ума от беспокойства, думая, что я ранена или мертва?