Тысяча поцелуев

Сара хрипло застонала, и он поймал этот звук губами. Его поцелуй был голодным, алчущим, и она впервые в жизни поняла, что такое страсть.

Нет, это больше чем страсть: необходимость, нужда.

Он нуждался в ней – она ощущала это в каждом его движении, слышала в хриплом дыхании. И с каждым прикосновением рук, с каждым движением языка он пробуждал в ней такую же потребность.

Она и не знала, что можно так яростно кого-то желать, вернее – жаждать.

Ее пальцы отыскали полу выбившейся из брюки рубашки, и рука скользнула под нее, легонько погладила теплую кожу. Мышцы Хью скрутило судорогой от ее прикосновения, и он резко втянул воздух.

– Ты не знаешь… – прохрипел Хью, – не знаешь, что делаешь со мной.

Сара видела страсть в его глазах, и это заставляло ее чувствовать себя желанной и всемогущей.

Выгнув шею, чтобы прикоснуться к его губам мягким мимолетным поцелуем, Сара прошептала:

– Расскажи.

Но он отстранился, покачал головой и пробормотал:

– Это будет моей смертью.

И снова поцеловал ее.

Саре было все равно, что именно она делала с ним, – главное, чтобы он не останавливался и продолжал делать с ней все эти восхитительные вещи.

– Сара… – выдохнул он, целуя ее.

– Хью… – прошептала она с улыбкой.

– Почему ты улыбаешься?

– Потому что мне хорошо.

Он коснулся ее щеки, и взгляд его был так выразителен, что на миг она забыла о необходимости дышать. Неужели в его глазах светилась любовь? Сара чувствовала, что любовь, хотя он и не произнес этих слов вслух.

– Нам следует остановиться, – первым опомнился Хью, одергивая ее сорочку.

Сара понимала, что он прав, но все же прошептала:

– К сожалению…

Хью невесело рассмеялся, так словно его терзала боль:

– О, ты и понятия не имеешь, как сожалею я!

– Но до рассвета еще есть время, – с надеждой сказала Сара.

– Нет, мы должны думать о твоей репутации, – отрезал Хью, поднося к губам ее руки. – Я не хочу ее погубить… сейчас…

От его слов Сара развеселилась.

– Означает ли это, что ты погубишь ее в другое время?

Он ответил ей тоже с улыбкой, подняв на ноги:

– Мне бы очень этого хотелось, но не погубить. То, что происходит между мужчиной и женщиной, называется иначе… – Его голос приобрел чувственные нотки. – То, что происходит между нами.

Сара вздрогнула от восторга, ее тело словно ожило: такой она никогда еще себя не чувствовала!

Она не знала, как ей удалось вернуться в дом. Ей хотелось бежать, совершить какой-нибудь безумный поступок – например обнять мужчину, шедшего рядом, – хотелось смеяться.

Сара была пьяна – пьяна от любви.

Хью проводил ее до двери спальни: в доме пока никто не проснулся, так что если вести себя тихо, бояться нечего, – и прошептал, снова поднося ее руку к губам:

– Увидимся завтра.

Она кивнула, но ничего не ответила: не могла придумать слов, которые выразили бы все, что таилось в сердце.

Она влюблена.

Леди Сара Плейнсуорт влюблена.

И это просто потрясающе!

* * *

На следующее утро

– С тобой все в порядке?

Сара протерла глаза и взглянула на Харриет, сидевшую на краешке кровати и с подозрением наблюдавшую за сестрой.

– О чем ты?

– Ты улыбаешься.

– А что, это непозволительно? – растерялась Сара.

– Только не с самого утра.

Не в силах придумать подходящий ответ, Сара занялась обычным утренним туалетом. Харриет, однако, не собиралась отступать и, сгорая от любопытства, последовала за сестрой к тазику для умывания: глаза прищурены, голова наклонена, с языка слетают полные сомнений «хм»…

– Что-то не так? – справилась Сара.

– Здесь?

Господи боже! А некоторые называют мелодраматичной ее!

– Я собираюсь умыться, – напомнила Сара.

– Да, тебе это просто необходимо, причем срочно.

Сара опустила руки в тазик, но прежде чем успела набрать в ладони воды, сестра просунула голову между ее руками и носом.

– Харриет, да что это с тобой сегодня?

– А с тобой? – парировала та.

Сара растопырила пальцы, стряхивая воду в тазик:

– Я понятия не имею, о чем ты!

– Ты улыбаешься! – напомнила Харриет.

– Разве я не могу просто проснуться в хорошем настроении?

– О, можешь, конечно. Но мне известно, что тебе это несвойственно.

Она права: Сара не славилась особой общительностью по утрам.

– И ты покраснела, – добавила Харриет.

Сара подавила порыв плеснуть сестре водой в лицо и продолжила умываться, потом вытерлась маленьким белым полотенцем и только после этого сказала:

– Возможно, это потому, что приходится прилагать немало усилий в споре с тобой.

– Я так не думаю, – отмахнулась Харриет, полностью игнорируя ее сарказм.

Сара протиснулась мимо сестры. Если ее лицо не было красным до сих пор, то сейчас уж точно цвело как роза.

– Явно что-то произошло, – не отставала Харриет.

Сара остановилась и, не оборачиваясь, спросила:

– Ты и к ночному горшку пойдешь за мной?

Последовало весьма удовлетворительное мгновение молчания, а потом долгожданный ответ:

– Э… нет, не думаю.

Сара, расправив плечи, промаршировала в маленькую ванную комнату и не просто закрыла за собой дверь, а заперла, потому что от Харриет можно ожидать чего угодно. Сестра, сосчитав до десяти, вполне может решить, что этого времени более чем достаточно, чтобы закончить свои дела, и ворваться в ванную.