Тысяча ступеней (СИ)

   - Я. Только вот нужна мне клятва твоя. Чем поклясться ты можешь? Слушай, боярин, если ценой клятвы сохранишь тайну, быть твоей дочери за царевичем замужем.

   - Какую ж клятву хочешь?

   - Стары мы с тобой, Иван Евстигнеев, потому спрос скоро. Клянись на бумаге спокойствием души своей, что не выдашь тайны.

  Боярин подумал, но решился. Написал бумагу: "Клянусь спокойствием души своей, что не выдам тайны, полученной от Степана Борчакова Матвеева". И подписался, и печать приложил, а затем отдал мне.

  Улыбаясь, сказал ему:

   - Василий то не сын мне, а пасынок. Сын же он царский. Царя Алексея II младший!

  У боярина выпучились глаза.

   - Не видели вы, как я, что сделал. Взял я младенца из колыбели и провел ножом по пеленам лишь, а не убил. Кровь же с ножа была прежних жертв, а не его. Положил я младенца в чашу и унёс. Вы же, думая, что я ограбил царскую комнату, чаши не досмотрели и истинного наследника выпустили.

  Наконец Борозовский, облизнув губы, очнулся и спросил:

   - А правда ли это?

  Я встал на колени перед иконой Господа и, перекрестившись, сказал:

   - Клянусь спасением души!

  Дал я страшную клятву и поверил боярин ей. Если уж такому не верить, то чему? Написал он грамотку: "Отдаю мою дочь Светлану за Василия, сына Степана Матвеева и если случится смерть моя никоим образом препятствий браку не чинить. То моя воля". Подписался и печать поставил, после чего бумагу мне отдал.

   - Случись смерть моя - отдай матери Светланы, да скажи - был в своём уме.

  Договорились о дне свадьбы, и вернулся я домой, и сказал кинувшемуся ко мне Василию:

   - Ей, молодец, гуляй, есть время, а то под венец!

  Василий с трудом поверил своему счастью, лицом просветлел и стал с тех пор радостен.

  -------------------------------------------------

  Стемнело. Все поднялись. Лошадей оседлали, погрузили немногочисленные пожитки и, севши на отдохнувших лошадей, поехали дальше

  Мысль троих спутников выразил Рауль:

   - Должен же быть где-то конец пустыне. У нас она тоже есть, но и хорошей земли много.

  Степан ехал некоторое время, молча посматривая по сторонам. Чем глубже наступала ночь, тем сильнее холодало. Пески не отдавали тепла, но светились. Наступала ночь. Было легче идти лошадям, и Парауэл думал, что они, пожалуй, покроют какое-то расстояние. Было тихо.

  Именно из-за того, что тишина была невыносима, Парауэл попросил старика продолжить рассказ. Он был интересен ему и Раулю.

  -----------------------------------------------------

  Делали всё по чину и чести. Были засланы сваты. Дарили дары. Девушки распускали невесте косы. Боярин Борозовский готовился к свадьбе, я тоже. Все деревни и сёла под моей властью находящиеся вызвались дать складчину, прослышав о предстоящем радостном событии. "Молодой боярин женится!" - говорили мужики. Тех, кто дал деньги, я пригласил на свадьбу, а остальным семьям подарил безделушки и снизил оброк в честь события.

  Кстати, на этот год я собирался отдать мужикам землю и дать волю, а подобное не утаишь... Посему, мужики разорялись. Я же знал, что, обретя свободу, они не уйдут с места, ибо получили землю. Им оставалось лишь платить налог в казну, который платили все, кроме государя и его семьи, а так же его советников.

  Когда мне было почти семьдесят шесть, то привёл я Василия в церковь и там соединил его руку с рукой невесты, чей образ он увидел после трёхнедельной разлуки.

  После необходимого таинства бракосочетания священник объявил:

   - Во имя Отца и Сына и Святаго духа, перед Богом и людьми объявляю вас мужем и женой. Поцелуйтесь дети мои!

  Муж и жена робко поцеловались.

  Едучи обратно домой, я шепнул на ухо Василию:

   - С женой в первый раз смотри, не зачинай, ибо любовь ваша подольше должна выразиться в пламени чувств, а ежели зачнёте, то любовь в себе и страсть придётся тушить, а это для здоровья телесного и душевного вредно. А ещё дам я тебе травы, и пусть перед ночью Светлана выпьет отвара.

  Сын покраснел как маков цвет, но кивнул в знак понимания головой.

  Первую ночь молодых хотели оставить в тереме боярина Борозовского. Но я стал настаивать, чтоб ехать домой. Потом, чтоб не спорить, где молодым жить впредь, построить на границе наших земель терем большой и нём поселить молодых отдельно. Боярин вначале уступил этой просьбе, а потом и другой - чтоб терем строить на равные доли с обеих сторон.

   - Наследство сын мой получил, потому будет недостача моему капиталу после стройки, он мне, дай Бог, поможет.

  Борозовский уступил.

  Были вызваны плотники, был доставлен лес, и терем за два месяца поставили и отделали. Я запустил в терем пёструю кошку и та, обнюхав входную дверь, смело побежала внутрь.

  Поселившись в этом тереме со слугами, служками и няньками Василий и Светлана зажили своим чередом.

  После этого я дал мужикам волю и землю, отчего они полюбили меня.

  Встретившись в очередной раз с сыном, я указал на это:

   - Люби землю и мужиков. Не притесняй их, и они будут любить тебя. Стар я, но буду торговать. У мужика будет много зерна, я куплю дёшево, а продам дороже. Под глубокую старость надо стать купцом.