Тысяча жизней

Еще и сегодня я поддерживаю свою подвижность, свою самостоятельность регулярными упражнениями. После 2001 года Франсис Юстер осмелился пригласить меня в полнометражный фильм «Человек и его собака». Я согласился, потому что мне было приятно вновь оказаться на съемочной площадке, быть окруженным всеобщим уважением и этой доброжелательной атмосферой, которая не приедается.

Новые съемки способствовали выздоровлению, дав мне еще один стимул восстановить речь как следует.

Мой сын Поль тоже снял меня в прошлом году. В документальном фильме про меня! Он возил меня по «местам преступлений», на студию «Викторин» в Ницце, на Лазурный Берег и по таким особо дорогим для меня местам, как музей моего отца. Все друзья, на чьих глазах он вырос, отвечали на его вопросы обо мне. Меня тронуло, что он снял этот фильм. Кто мог сделать это лучше него? Он сохранил след моей жизни, той, что была и есть сейчас: момента радости, который длится, как я хочу.

Теперь мне осталось только проживать счастливые дни, наслаждаясь обществом семьи, которая выросла на шесть внуков. Дети Флоранс – Аннабель, манекенщица, Кристофер, реставратор, и Никола, студент, и трое сыновей Поля – Алессандро, будущий шеф-повар, Виктор, начинающий работать в кино, и Джакомо, который пока не знает, чем будет заниматься. Еще слишком рано. Он только что сдал экзамены на степень бакалавра, как я, в Сен-Назере! И я горжусь им. И его братьями и кузенами. Мой племянник Оливье, сын моего брата Алена, открыл театральную школу. Так что в семье всегда будут артисты.

В конечном счете, оглядываясь на прожитую жизнь, признаюсь, что я жалею только о трех вещах: экранизации «Путешествия на край ночи», Скапене, разумеется, и Мерине[55].

Мой агент Жерар Лебовичи связался с помощью своих странных знакомых с Жаком Мерином, который бежал в Квебек, уже изрядно продвинув свою карьеру преступника. Так через моего друга я получил возможность приобрести права на его книгу «Смертельный инстинкт», когда враг общества номер один вернулся в страну. Его взяли после вооруженного налета и посадили в тюрьму, откуда он начал посылать мне трогательные письма, в которых были, например, такие строки: «Я тут слышал, что кое-кто хочет набить тебе морду. Ты только дай мне знать, я с ним разделаюсь».

Одиар и Годар воодушевились замыслом экранизации «Смертельного инстинкта». Между Мерином и Безумным Пьеро, которые, кстати, познакомились в тюрьме, был всего один шаг. Но Жан-Люк имел глупость объяснить мне, как он видит фильм и мою роль, которая состояла в том, чтобы быть тенью Мерина! Для меня не могло быть и речи о том, чтобы сыграть что-либо, кроме первоисточника, настоящего Мерина, и я отказался от этой затеи. Фильм не состоялся, во всяком случае, не тогда. И не со мной.

Остались от этой истории только слова Мерина (уже в бегах), который позвонил мне в ресторан «Максим» 1 января, чтобы поздравить с Новым годом, да строчки из его писем. Например, вот эта фраза, написанная перед побегом, по поводу сценария «Смертельного инстинкта»: «Не пишите слова “конец”».