Тысячелетие России. Тайны Рюрикова Дома

Однако версия совместного шведско-ливонского крестового похода иллюзорна и зиждется на хронологической близости двух событий: а) в 1240 г. шведы напали на Ижорскую землю; и б) в 1240 году ливонцы напали на Изборск и Псков. Но события эти вряд ли между собой связаны: между первым и вторым прошло не менее (а то и более) двух месяцев. Говорить о действительной синхронности действия, таким образом, не приходится: неужели шведы два месяца должны были валять дурака в устье Ижоры, дожидаясь ливонцев? Я уже не говорю, что выступили эти псевдосоюзники против разных русских земель (шведы — против Новгорода; ливонцы — против Пскова), которые, кстати, от татар и не пострадали. А почему сначала не выступить совместно против Пскова, а потом уж против Новгорода? Что это за удары растопыренными пальцами? В декабре того же 1240 г. татары взяли Киев. Так, может, шведы шли на соединение не с ливонцами, а с Батыем? При их-то скорости аккурат к декабрю и поспели бы…

* * *

Проанализировав сообщения Новгородской Первой летописи старшего извода, те далекие исторические события (с большой долей исторической достоверности) можно изложить следующим образом.

В 1227 г. новгородцы во главе с Ярославом Всеволодовичем совершили дерзкий и очень опустошительный набег на финское племя емь, находящееся в зависимости от шведов, чем нанесли и тем и другим существенный урон в людях и данях соответственно. Финны на следующий год попытались отомстить, но ладожане вместе с карелами и ижорцами сильно их потрепали. Финны затаили обиду, но ничего поделать не могли. Однако в 1239 г. в Новгороде вокняжился молодой Александр Ярославич, в то время как гроза окрестных мест Ярослав Всеволодович сел во Владимире-на-Клязьме. Узнав об этом, шведы (речь идет об областях Швеции, соседних с Новгородским княжеством) и подчиненные им сумь и емь решили еще раз попытать счастья и проверить Александра Ярославича «на слабо». Собравшись с силами, призвав на помощь даже некоторых норвежцев, шведы вместе с финнами высадились в Ижорской земле и начали ее методически грабить. Грабежи сопровождались обычными в таких вот средневековых случаях насилием над женским полом и массовым обращением непокорных в рабство, а то и лишением оных жизни. Впрочем, разве не так же поступал Ярослав Всеволодович на их землях? В Ладожское озеро, а уж тем более в Волхов шведо-финны входить не стали. Зачем? Их целью был набег, месть ижорцам, но сил для овладения Ладогой, а уж тем более Новгородом у них не было. Старейшина ижорцев Пелгусий слал гонца за гонцом в Новгород с мольбой о помощи и законно вопрошал, за что ж он платит дань, если сюзерены не в силах его защитить?

Новгородцы, как водится в таких случаях, вышли немедля. Шли они наверняка двумя группами — конная дружина во главе с князем передвигалась берегом; новгородское и ладожское ополчение плыло на ладьях и лодках. Приблизившись к вражескому стану, ополченцы, очевидно, сошли на берег: ни летопись, ни «Житие…» не говорят об атаке русских ладей на шведские шнеки. После битвы, как мы знаем, шведы уплыли — безо всяких препятствий со стороны русичей. И это тоже довод в пользу Невской битвы как сугубо сухопутной.

Конечно, почему именно русские потерпели поражение, за давностью лет установить трудно, но некоторые моменты летописи и даже «Жития…» все же на то указуют.

«Житие…» говорит, что битва началась в «шестом часу дня». Так как в 1164 г. новгородцы напали на шведов в пятом часу дня, сообщение «Жития…» кажется правдоподобным.

Историки в большинстве своем говорят о начале Невской битвы в одиннадцатом часу дня[49] по современному времясчислению (св.), что, как мне кажется, неверно. Ход их рассуждения таков: солнце 15.07.1240 г. взошло в 5.16; плюс шесть часов дает 11.16 по св. Так как шестой час еще не закончился, то начало битвы следует положить между 10.16 и 11.16.

Однако час в Киевской Руси — единица непостоянная. И день, и ночь нашими предками разбивался на 12 часов — вне поры года. И «летний час» был в современных часах больше «зимнего часа». «Шестой час дня» говорит о начале битвы где-то посередине светового дня (12.13—13.13 по с.в.), т. е. речь идет о сиесте — послеобеденном отдыхе в самое жаркое время. Кстати, сиесту соблюдали не только в странах Европы, но и на Руси. О послеобеденном отдыхе и сне как о назначенном Богом времени говорит и Владимир Мономах в своем «Поучении»: «…спанье есть от бога присужено полудне. О тъ чина бо почиваеть и зверь, и птици, и человеци». Правда, Мономах предупреждал, что перед сном не худо бы выставить во все стороны сторожей: «И сторож!) сами наряживайте, и ночь отвсюду нарядивше около вой, тоже лязите, а рано встанете; а оружья не снимайте с себе вборзе, не розглядавше ленощами внезапу бо человекъ погыбаеть»…

Итак, Александр Ярославич выбрал послеобеденное время для внезапной атаки. Но она все же не увенчалась победой. Что же случилось? Возможно, атака не вышла настолько внезапной, как планировалось? Возможно. Однако главная причина видится в другом.