Тысячелетняя пчела

Милан, 3 марта. Корреспондент «Газета дель Пополо» имел беседу с русским атташе в Риме. Атташе сказал: «Россия никогда не помышляла пройти победным маршем до Берлина, ибо Германия — страна организованная и сильная. Русский «паровой каток» лишь досужая выдумка газетчиков. Тактика Россия — сосредоточить военные действия в Польше. Варшаву немцы не займут. Что же касается военного снаряжения, то недостатка русские ни в чем не испытывают. Японцы предоставили России 400 тяжелых орудий, чей расчет отбыл на родину. Ныне Россия располагает 4 миллионами солдат, участвующих в боевых операциях, а в апреле к ним добавится еще 800 000. Россия едина в мысли бороться до победного конца. Четкой договоренности между союзниками относительно Стамбула не существует. Русская армия вскоре будет в Мидии, дабы оттуда двинуться на Стамбул.

Дополнительная мобилизация. Военный министр разослал правомочным лицам уведомление, которым объявляется дополнительная мобилизация, и именно для лиц 1873, 1874, 1875, 1876 и 1877 года рождения.

Мартовские холода. На полях сражений в России в последние дни стало значительно холоднее. В Западной Галиции и в Карпатах мороз не смягчился даже тогда, когда шел густой снег. В Кракове было 6 градусов ниже нуля по Цельсию, а с воскресенья еще более похолодало. Метеорологи предсказывают, что в ближайшие дни температура не изменится ни в Западной, ни в Центральной, ни в Восточной Европе.

11

Адвокаты Валент Пиханда и Ян Слабич, призванные с месяц назад в армию и работавшие в Ружомберке при военном суде, зашли как-то вечером в армейский клуб. В его просторных помещениях буйствовала пьяная мужская шатия. Валент и Яно, пораженные, остановились в дверях. Посреди комнаты сидел на стуле перепуганный кандидат в адвокаты Мирослав Лауко, родом из Ликавки[123], а вокруг него галдя кружили с початыми бутылками и рюмками в руках патриотствующие купцы, профессора и адвокаты, ныне офицеры австро-венгерской армии.

— Ты прохвост! — взревел один из адвокатов кандидату в лицо. — Ты готовишь тайный заговор! Признавайся!

— Нет! — закричал Лауко и боязливо вытянул вперед руки.

Один из профессоров ударом опустил ему руки и, обойдя его, зашипел сзади:

— Не отпирайся, я видел, что ты на станции проделывал! Считал поезда с нашими ранеными и записывал в блокнот поезда с солдатами, что шли на фронт!

— Нет! — снова вскричал Лауко.

— В пользу кого ты шпионишь? — подскочил к кандидату пьяный купец и встряхнул его так, что чуть не оторвал воротник шинели.

— Я не шпионю! — стоял на своем Лауко.

— Брось, я знаю, для кого ты шпионишь! И кому запродался! — орал купец. — Сраным французам, русским и сербам! Вот потому ты и хихикаешь в кулак от радости, когда видишь поезда с нашими ранеными! Потому и подаешь тайные сигналы русским аэропланам, летающим над Ружомберком! Ты тоже из этой вражьей славянофильской своры!

— Нет! Нет! Нет! — уверял, скрестив на груди руки и чуть не плача, кандидат Лауко.

Валент Пиханда нагнулся к Яно Слабичу и хотел было ему что-то сказать, но сзади, совсем рядом, увидел улыбающегося тайного агента, который льстиво поклонился ему.

— Потеха хоть куда, — заметил он.

— Мне что-то не очень весело! — отозвался Пиханда.

— А мне напротив, напротив! — улыбнулся шпик.

Слабич схватил Пиханду за руку и предостерегающе подмигнул ему. Оба опять огляделись вокруг. К Лауко подошел с торжественным видом патриот-адвокат и, расставив ноги, стал над ним.

— Вижу и слышу, что ты отрицаешь все, в чем тебя здесь обвиняют, — сказал адвокат. — Но мы не поверим тебе, пока ты не оправдаешься и не дашь клятву! Становись на колени и клянись!

Мирослав Лауко встал, растерянно посмотрел на суровые лица вокруг себя и опустился на колени.

— Повторяй за мной! — приказал ему адвокат.

— Клянусь, — повторял кандидат Лауко вслед за адвокатом, — что я не являюсь и никогда не буду ни русским, ни сербским, ни французским шпионом! Клянусь, что я ненавижу славянофильскую сволочь и что буду всегда и везде бить ее и уничтожать! Клянусь, что я люблю венгерское отечество и, если понадобится, отдам за него жизнь! Клянусь, что никогда не буду предателем! Да здравствует отечество! Да здравствует наша справедливая война!

— Нарекаю тебя патриотом! — торжественно сказал адвокат и стал поливать Лауко охлажденным вином.

Вся компания, столпившись вокруг коленопреклоненного Лауко, бурно веселилась. Многие поливали его шампанским, вином, коньяком и водкой. Лили водку ему на волосы, на лицо, за воротник, на одежду. Лауко в истерическом смехе широко открывал рот, захлебывал спиртное, но выражение страха все еще не сходило с его лица.

Валент Пиханда и Ян Слабич обменялись понимающими взглядами, чуть приметно кивнули и двинулись к выходу.

— Куда же вы, куда? — окликнул их улыбающийся тайный агент, который от души потешался над перепуганным кандидатом Лауко.

— На свежий воздух! — отрезал Пиханда.

Они вышли из клуба и вздохнули свободнее.

— Свиньи! — процедил сквозь зубы Пиханда и злобно сплюнул.