Тысячеликая мать. Этюды о матрилинейности и женских образах в мифологии

Сходным образом представители народа мурси в Эфиопии обеспечивали своих сервильных клиентов из числа квегу

, бывших охотников-собирателей, некоторым количеством скота, чтобы те могли правильно жениться, причем таким образом эту ситуацию толковали сами квегу. Мурси удалось привить квегу «правильные» представления о женитьбе, причем без исторического насилия здесь явно не обошлось. Один из квегу, объясняя, почему он должен иметь патрона из числа мурси, говорит, что в противном случае в то время, когда он будет обрабатывать свой участок земли на берегу реки, могут прийти «чужие» мурси и повесить его на дереве. Иными словами – без защиты патрона из числа мурси любой квегу беззащитен перед теми же мурси. В ситуации независимого существования у восточноафриканских охотников-собирателей (хадза, например), так же как у матрилинейных африканских земледельцев, условием получения жены является не выкуп скотом, а отработка за нее (охотой или земледельческим трудом соответственно). У матрилинейных нубийцев и кордофанцев

, как мы увидим ниже, сама свадьба не представляла собой (до начала исламизации) значительного общественного события, связанного с какими-либо особыми ритуалами. Так же обстояли дела со свадебной обрядностью у андаманских аборигенов, например. Только у патрилинейных скотоводов это событие стало неразрывно связано с «покупкой» жены с помощью калыма и заняло одно из центральных мест в социально-обрядной жизни. Но вернемся к южноафриканским тонга.

Тонга считают связи ребенка с матерью и ее родственниками фундаментальными, а связи с отцом и его родственниками – формирующимися «только из-за скота» («only on account of the oxen»). «Собственно говоря, как выразился в характерной образной манере один из тонга по имени Манкехулу: «Что касается жертвоприношений (тимхамба), то их по большей части проводят родственники матери. Они настоящий ствол. Мой отец – ствол благодаря скоту, а моя мать – настоящий ствол; она – бог, она растит меня. Если она умрет, когда я еще младенец, я тоже не выживу» (Junod 1912: 294).

У тонга отцы не получали автоматически прав на собственное потомство. Напротив, мужчины тонга полагали, что они получают соответствующие права в результате значительных плат скотом родственникам своих жен. В любом случае, когда выкуп «лобола» был не заплачен, ребенок носил имя линиджа своей матери и продолжал жить в деревне ее брата. Я считаю это определенно признаком былой матрилинейности.

Матрилинейные принципы явственно проступали у тонга и в связи с наследованием имущества умершего мужчины. Сыновья его сестры имели приоритетное право взять себе те предметы, которые они хотели: копья, рабочие орудия и т. д. Но если за женщину был выплачен лобола – такое приоритетное право имели уже сыновья усопшего. Согласно формулировке самих тонга, первоначальными наследниками были именно сыновья сестры.

Дж. П. Мердок заключает, что все племена центральных банту были когда-то матрилинейными. Некоторые из них до сих пор являются таковыми; это именно те племена, у которых мало скота (из-за мухи цеце. – А. К.

). По его мнению, переход к патрилинейности у части племен центральных банту осуществился сравнительно недавно и является прямым результатом интродукции скота. Ему вторит Харольд Шнайдер:

«В Африке наиболее последовательно патрилинейными являются те общества, у которых скот, особенно крупный рогатый скот, является важным видом собственности, – там, где его количество равняется одной корове на человека или превышает эту цифру. Там, где нет этого вида собственности, использующегося в качестве компенсации, мы находим матрилинейно-матрилокальные системы» (Scneider 1979:16).

Здесь необходимо уточнение. Данное утверждение, безусловно, справедливо для народов банту и некоторых других групп скотоводов Африки, но не для всех. Южные туареги, удалан в Буркина-Фасо например, имеют скот, но их социальные системы не патрилинейны, а билатеральны, а брачное поселение у них – матрилокально.

Дэвид Аберле образно выразил корреляцию, отмеченную Мердоком и Шнайдером для ряда африканских обществ, так: «корова – главный враг матрилинейности в Африке» (Aberle 1961: 680). В тех африканских обществах, где патриархальные социальные институты уже исказили первоначальную матрилинейную матрицу, даже наличие матрилинейности не обеспечивает сравнительно равноправные статусы мужчин и женщин (Lindstr"om 2014). Совсем по-другому обстоит дело, например, у матрилинейных мосуо, которые живут в Китае (Jia-Jia Wu, Qiao-Qiao He, Ling-Ling Deng 2013).