Тысячеликий герой

Первая стадия мифологического пути героя — которую мы обозначили как «зов к странствиям» — означает, что судьба позвала героя и перенесла центр его духовного тяготения за пределы его общества, в область неизвестного. Эта судьбоносная сфера, таящая как опасности, так и сокровища, может быть представлена по-разному: как далекая страна, лес, подземное, подводное или небесное царство, таинственный остров, высокая горная вершина или как состояние глубокого погружения в сон; но это всегда оказывается место удивительно меняющихся и полиморфных созданий, невообразимых мучений, сверхчеловеческих свершений и невыразимого восторга. Герой может сам, по своей собственной воле, отправиться в свои странствия, как Тесей, услышавший по прибытии в город своего отца, Афины, ужасную историю о Минотавре; или же он может быть послан или унесен в свое приключение какой-нибудь благожелательной или злонамеренной силой, как в случае Одиссея, которого носили по Средиземноморью ветры разгневанного бога Посейдона. Приключение может начинаться с простой ошибки, как в сказке о принцессе; или, опять же, герой может всего лишь случайно прогуливаться и его блуждающий взор остановится на чем-то, что увлечет его с проторенных дорог человека. Примеры можно приводить до бесконечности, со всех уголков света[75].

2. Отвержение зова

Часто в реальной жизни и нередко в мифах и народных сказках мы встречаемся с печальным случаем зова, оставшегося без ответа; ибо всегда возможно попросту обратить свое внимание на другие интересы. Отвержение зова превращает приключение в его противоположность. Погруженный в рутину, в тяжкие труды, в «культуру», человек теряет способность к значимому решительному действию и превращается в жертву, требующую спасения. Его цветущий мир становится пустыней, а жизнь его кажется бессмысленной — даже несмотря на то, что, подобно царю Миносу, благодаря титаническим усилиям, он может преуспеть в создании прославленной империи. Какой бы дом он ни построил, это будет дом смерти: лабиринт с исполинскими стенами, предназначенный для того, чтобы скрыть от него его Минотавра. Все, что он может, — это создавать новые проблемы для себя и ожидать постепенного приближения своего краха.

«Я звала, и вы не послушались... За то и я посмеюсь вашей погибели; порадуюсь, когда придет на вас ужас; когда придет на вас ужас, как буря и беда, как вихрь принесется на вас; когда постигнет вас скорбь и теснота». «Потому что упорство невежд убьет их, и беспечность глупцов погубит их»[76].

Time Jesum transeuntem et non revertentem: «Бойся ухода Иисуса, ибо он не вернется»[77].

Мифы и народные сказки всего мира ясно показывают, что отказ по своему существу представляет собой нежелание подняться над тем, в чем принято усматривать свои собственные интересы. Будущее рассматривается не с точки зрения беспрестанного ряда смертей и рождений, а так, будто существующая система идеалов, добродетелей, стремлений и достоинств человека является твердо устоявшейся и незыблемой. Царь Минос оставил себе божественного быка, тогда как жертвоприношение означало бы подчинение его общества воле бога; он предпочел то, что считал для себя выгодным. Таким образом, он не сумел справиться с той жизненной ролью, которую он для себя выбрал — и мы видели, к каким пагубным последствиям это привело. Само божественное стало его неизбывным ужасом; ибо очевидно, что, если человек сам для себя является богом, то сам Бог, воля Бога, сила, уничтожающая эгоцентричную систему этого человека, превращается в чудовище.

Я бежал от Него сквозь ночи и дни;
Я бежал от Него сквозь аркады лет;
Я бежал от Него по запутанным тропам
Ума своего; и в самом сердце страхов своих
Укрывался я от Него и среди звучащего смеха[78]

.

Человеку день и ночь не дает покоя божественное сущее, являющееся образом его живой самости, замкнутой в лабиринте его собственной дезориентированной психики. Все пути к выходу утеряны: выхода не существует. Человек может лишь, подобно Сатане, яростно сражаться ради самого себя и жить в аду; или же сломаться и, наконец, раствориться в Боге.

«О безрассудный, слабый и слепой,
Я Тот, Кого ты ищешь!
Меня не принимая, ты гонишь от себя любовь»[79]

.

Тот же таинственный голос слышен в зове греческого бога Аполлона, обращенном к убегающей от него девушке Дафне, дочери речного бога Пенея, за которой он бежит по полю.