Тысячи ночей у открытого окна

– На самом деле она тогда изрекла что-то весьма туманное о том, что я был потерян. Я воспринял это метафорически, разумеется. Но позже, – он замолчал и провел пятерней по волосам, сжимая в горсти свои кудри, – знаете, я понимаю, что это звучит безумно, но позже она сказала мне, что я не был потерян в обычном смысле этого слова. Венди сказала, что я был одним из тех самых потерянных мальчиков Питера Пэна и именно Питер привел меня к ней, чтобы я нашел свою семью.

– Довольно, Джек, – резко оборвала его Фэй. – Я не могу больше это слушать.

– Это все относится к делу, мэм, – вмешался Фарнсуорси. – Видите ли, мы сейчас работаем над версией, что миссис Форрестер многие годы жила в плену своих иллюзий. Разрабатывая эту тему, я заглянул в личные дела мальчиков из этого приюта. Многие из них отказники, дети из распавшихся и неблагополучных семей, все как обычно. Но некоторые из них… – Он протянул Россу пачку бумаг. – У некоторых не было никаких записей, никаких историй семей. Казалось, они пришли из ниоткуда, точно так же, как доктор Грэхем. Все они просто были найдены на ступенях дома Венди. Вам не кажется это очень странным?

Инспектор Росс пошелестел бумагами, затем поднял голову. Его лицо стало тревожным.

– И много там таких записей?

– Целая куча, – кивнул Фарнсуорси.

Лицо инспектора Росса стало суровым.

– Мы должны сначала рассмотреть все эти случаи, один за другим. Если все повернется так, о чем вы намекаете, это будет скандал века. Это поставит страну с ног на голову, от мала до велика. Случится вселенская катастрофа. Придется известить Скотленд-Ярд. – Он потряс листками и покачал головой. Проклятье! Кто бы мог подумать!

Джек сощурился и с подозрением посмотрел на инспектора.

– О чем подумать, детектив?

– Мы тоже не верим в совпадения, доктор Грэхем. И мы не можем игнорировать очевидную связь между Венди Форрестер и тайной вашего детства. Кроме того, тот факт, что все другие дети, о прошлом которых ничего не известно, были обнаружены на пороге этого дома, с очевидностью наводит на мысль о том, не были ли и вы сами, доктор Грэхем, жертвой похищения? И не только вы, но и десятки других детей?

Фэй прижала руки ко рту, подавляя невольно вырвавшийся крик ужаса.

– И кто из нас сейчас безумен? – закричал Джек, пришедший в ярость от того, в каком направлении двинулось следствие. – Я говорил о расщеплении личности. О том, что могло бы объяснить фантазии Венди и помочь нам понять, где сейчас могут быть дети. Скорее поверю, что я сам был одним из потерянных мальчиков Питера Пэна, чем тому, что Венди занималась похищением детей!

От слов инспектора Росса Фэй охватил холодный озноб, но когда она услышала, как Джек защищает Венди, кровь ее закипела.

– Ты что, хочешь сказать, что сказки о Питере Пэне и о том, что ты его потерянный мальчик, или бред о корабле инопланетян под названием «Нетландия» гораздо более правдоподобны, чем способность безумной женщины спланировать и осуществить похищение?

– Да, безусловно, – твердо сказал Джек. – Ты же знаешь, я не отвергаю никакие идеи, пока не будет доказана их ошибочность. Я верю, что…

– Откровенно говоря, мне плевать, во что ты веришь, – резко бросила Фэй, рубанув ладонью воздух. Должно быть, она сошла с ума, прежде всего потому, что позволила ему втянуть ее в свои игры разума. Джейн Ллойд была права. Ситуация вышла из-под контроля. Она своими руками создала невыносимую для неокрепшего детского ума обстановку, сбивающую детей с толку. Она должна была настаивать на правильности и разумности, отвергающей фантастические мечты, и удерживать своих детей в границах реального мира, в котором нет места беспочвенным фантазиям. Она больше не позволит Джеку дурить ей голову, смущать ее детей и запутывать следствие.

– Я бы посоветовала тебе держать свое мнение при себе, – холодно сказала она ему. – Это мои дети, и то, что с ними случилось, тебя совершенно не касается.

У Джека вытянулось лицо и открылся рот от изумления.

Его реакция холодной змеей проникла сквозь всю так тщательно возводимую защиту Фэй. Даже сейчас, когда она винила его во всех грехах, со всеми своими недостатками он мог без труда пробить ее доспехи и добраться до сердца. Она презирала себя за привязанность, которую к нему испытывала, ненавидела свое нежное сердце, все еще полное любви к нему. Она решительно отбросила нежные чувства и позволила накопившемуся напряжению вырваться на волю.

– Ах, какой ты умный, – с издевкой бросила она в лицо Джеку, – предлагаешь здесь свои алогичные варианты! Надо же, как гениально! Просто зачаровывает! Но я вижу тебя насквозь, Джек Грэхем! Мы имеем дело с реальными фактами! И они далеко не изящны и не забавны! Поэтому уходи! Улетай! Ну, как Питер Пэн. Такой же беспечный и беззаботный. Лети куда-нибудь и играй там в свои заумные игры и продолжай тешить себя иллюзией, что мои дети сейчас где-то от души веселятся. Но я больше не буду притворяться. – Ее голос сорвался, она прижала дрожащие пальцы к своим губам. – Я выхожу из этой дурацкой игры.

Джек шагнул к Фэй, но она оттолкнула его.