Тысячи ночей у открытого окна

– Вовсе они мне не мешают. Разрешаю пользоваться телескопом в любое время. – Он посмотрел на Мэдди и подмигнул ей. – Мы же друзья.

Удивление на лице Фэй сменилось благодарностью. А когда она улыбнулась, он снова подумал, что она безумно похожа на Мэдди – тот же блеск в глазах, то же милое лицо. Однако, присмотревшись к ней, он вдруг почувствовал, что Фэй так же одинока, как и ее дочка.

– Вы тоже можете в этом поучаствовать, Фэй.

– Ой… спасибо, даже не знаю… – заикаясь, произнесла она, и ее щеки покраснели еще больше. – Боюсь, у меня нет времени любоваться звездами, – поспешила добавить молодая женщина. – Время сдачи концепции рекламной кампании поджимает.

– Но мы-то ведь можем? Может, завтра? – спросила Мэдди, умоляюще глядя на Джека. – Вы же принесете сюда телескоп, Джек? Я имею в виду, завтра вечером?

– Если небо будет чистым, то непременно. Может, и Том захочет посмотреть. – Он улыбнулся, бросая взгляд на окно. – А может, и ваша мама тоже. Это же игра, не забывайте.

Фэй лучезарно улыбнулась в ответ.

Джек расправил плечи, чувствуя себя победителем.

Мэдди взглянула на брата и пожала плечами.

– Насчет Тома сложно сказать. Вы сначала должны ему понравиться. К тому же его больше интересуют огоньки.

– Огоньки? Ты имеешь в виду спутники на небе?

Она наморщила личико.

– Нет. Я про те огоньки, которые здесь летают.

Интуиция мгновенно заставила Джека напрячься.

– Дети, домой! Немедленно! – крикнула Фэй более решительно, чем в прошлый раз, и окошко со стуком захлопнулось.

– Пора идти, – с сожалением сказала Мэдди, отбрасывая с глаз челку. – Увидимся завтра. Надеюсь, что не будет дождя. Пошли, Том, – сказала она, обнимая брата за плечи и провожая его до дверей. – Может, завтра поймаем один из этих огоньков.

– Ты имеешь в виду светлячков? – продолжал расспрашивать Джек.

– Вовсе нет, – ответила Мэдди через плечо, входя в дверь. – Я говорю про те огоньки, которые летают в холле.

Джек вскочил на ноги. На языке у него вертелись тысячи вопросов, но дверь за детьми уже закрылась.

Позже, в тот же самый вечер, когда в северной части неба сияла туманность Андромеды во всем своем великолепии, а в южной – Большое и Малое Магеллановы Облака, Джек стоял у окна кухни и наблюдал за фигуркой мальчика, который в полном одиночестве в саду снова глядел не на роскошное летнее небо, а на окна третьего этажа, где жила Безумная Венди. Потом мальчик направился к фонтану, наклонился, чтобы поднять что-то с земли. Похоже, это была книга.

Что-то в облике мальчика – его серьезный вид, одиночество, а может, упрямое любопытство – затрагивало глубинные струнки души ученого. Может, Мэдди и задавала ему тысячи вопросов, но ее брата, видимо, волновал только один, с досадой подумал он.

Детектив Фарнсуорси покачивался с носков на пятки, сжимая неизменную шляпу в руках.

– Боюсь, я раскопал не слишком много фактов.

Джек ощутил резкий приступ разочарования и бессильно откинулся на подушки дивана. Черт побери, он любил получать ответы на все свои вопросы.

Фарнсуорси переступил с ноги на ногу – ему явно было неловко признаваться в неудаче.

– Конечно, исходной информации было ничтожно мало…

– Говорите, что вам удалось найти?

Детектив покашлял, чтобы прочистить горло, положил шляпу на тумбочку и вытащил большой блокнот. Усевшись на свободный стул, он принялся листать свои записи.

– Я отследил дату вашего поступления в заведение под названием «Лондонский приют для мальчиков». Ваши приемные родители, мистер и миссис Грэхем, усыновили вас в 1970 году и забрали оттуда, после чего вы с семьей переехали в Америку.

– Да. В возрасте восьми лет. Это все мне известно. А как насчет моих биологических родителей? Удалось найти хоть какую-то информацию о них?

– Понимаете, сэр… – детектив поскреб голову и наморщил лоб, словно от боли. – Такое впечатление, что вы появились из небытия. О вашем рождении нет никаких свидетельств.

– Но должно же быть хоть что-то…

Детектив обиженно засопел.

– Конечно, должны существовать какие-то записи. Дело в том, что в Лондонском приюте для мальчиков не слишком хорошо велась документация, хотя это было вполне приличное заведение.

– Правда? Неужели нет никаких сведений о моем биологическом происхождении?

– Я не обнаружил никаких записей ни о вашем рождении, ни о ваших родителях. Вообще никаких. За исключением вот этого. – Он вытащил пожелтевшую копию медицинской карты – Здесь указана дата проведения обычного медицинского осмотра при поступлении в приют. – Указано, что у вас был перелом позвоночника и многочисленные внутренние травмы.

Джек закрыл глаза, и перед ним снова всплыл хорошо знакомый страшный образ – кулак, летящий ему в лицо.

– Можно ознакомиться? – Он взял документ в руки и внимательно изучил его. – Да, здесь зафиксированы последствия жестокого обращения с ребенком.

– Совершенно верно, сэр, – ответил детектив, отводя глаза. Его пальцы нервно барабанили по портфелю.

– Интересно, – произнес Джек. Он чувствовал себя так, словно его снова избили.

Фарнсуорси снова откашлялся.